– Ага, значит, сами пирогом подавились, теперь и мне его предлагаете, – в его голосе теперь читался настоящий живой юмор, которого я давно не слышала, а вернее, никогда не слышала. А только видела в кино. – Наверное, вы втайне надеетесь, что я тоже подавлюсь этим пирогом и…
– …и я тогда смогу отплатить вам той же монетой, спасти вас от этого злого пирога, – хохоча, подхватила я, продолжая его мысль и включаясь в предложенную им игру.
– Да, да, что-то в этом роде, – он улыбался во всю ширину своего белозубого рта, и я отметила про себя, что у него очень обаятельная улыбка.
– Послушайте, а откуда все же у вас такое странное имя? – теперь я уже имела право немного пофамильярничать. Глаза моего нового знакомого как-то сразу потухли и в воздухе повисла неожиданная неловкость. – Ой, я, наверное, сморозила глупость, – испуг мой был почти натуральным. Эммануил грустно улыбнулся:
– Нет, вы здесь ни при чем. Это имя дал мне мой отец. Тогда в моде был фильм. Он назывался «Эммануэль». Вот он и решил меня так назвать. Просто они ждали девочку.
Я ошалело глядела на моего нового знакомого и чувствовала себя полной дурой. История, которую он мне только что рассказал, была неожиданной и нелепой. Представляю, что должен чувствовать человек, которого назвали в честь женского имени. Но вслух я сказала:
– Ваш отец и вправду человек со странностями. Но, поверьте, я еще и не такое встречала.
– Да я уже давно привык к своему имени.
– А откуда тогда такая грусть? – немного кокетливо спросила я. Эммануил вздохнул, и мне даже показалось, что глаза его заблестели.
– Знаете, как-то сложно все. Да, теперь уже, наверное, и не важно. С отцом всегда было непросто общаться. Давайте больше не будем об этом говорить, – неожиданно предложил Эммануил.
– Согласна, – быстро кивнув головой, сказала я. – Извините, если я вас нечаянно обидела. – В моем голосе было искреннее раскаяние. Мне и вправду было неловко, но я же не предполагала, что мой невинный вопрос может вызвать такую реакцию.
– Кстати, мы тут с вами обсуждаем мое имя уже битый час, а вы сами так и не представились, – заметил Эммануил.
– Да, правда, – рассмеялась я. – Меня зовут… Зоя. – Новым знакомым я, как правило, никогда не называла своего настоящего имени. Это было своеобразной защитной реакцией против сильной половины человечества – уж очень часто они обижали меня в прошлой жизни. Но объяснить даже самой себе, почему я сейчас не назвала своего настоящего имени, я бы не смогла. Внутри меня сработал какой-то защитный механизм. На уровне инстинкта.
– Зоя. Тоже ничего, – Эммануил посмотрел на меня с улыбкой и, ёрничая, протянул сложенную ладошкой руку. – Эмик. Прошу любить и жаловать. Так зовет меня мама.
Я пожала протянутую руку.
– У вас есть мама?
– Как и у всех живых существ. Правда, мы редко видимся. Я все время на работе. Да и с ней все тоже непросто.
– Как-то у вас все сложно, – я слегка поежилась, – с отцом нелады, с мамой проблемы.
Эмик снова погрустнел.
– Похоже, вы правы. Но мы же договорились, что эта тема – табу.
– Не вопрос, – подхватила я. И остаток вечера мы провели, покатываясь от хохота. Я даже потом не могла припомнить, от чего мы так веселились, но, думаю, что от всего понемножку. Сначала от пары глотков хорошего вина, потом были какие-то «бородатые» анекдоты, до которых Эмик был весьма охочим. А еще всякие смешные лирические мелочи, вкусная еда и простое ничегонеделание, все, что всегда сопутствует очень хорошему вечеру и поднимает настроение.
