– А может быть – галлюцинация или серебристые облака? – засомневался Максим.
– На такой высоте не только облаков, но даже атмосферы нет. А что насчёт галлюцинации, то её на камеру снять нельзя, – убедительно аргументировал Кардымов и снова наполнил рюмки.
– Опять за Россию, – космонавт осушил рюмку, друзья сделали то же самое.
– Павел Иванович, за вами такси, – обратился к Кардымову молодой человек из обслуги бара.
– Извините, ребята, но надо ехать, я живу в соседнем санатории, – Кардымов встал из-за стола.
– Павел Иванович, автограф на память, – Максим подсунул ему под руку листок и ручку. Тот размашисто черканул несколько слов, крепко пожал приятелям руки и пошёл к выходу.
– Смотри, – Максим протянул Сергею автограф космонавта. На листке бумаги крупным разборчивым подчерком было написано: «Я Вас люблю. Кардымов.»
– Да, как говорил Ленин: «Какая глыба, какой матёрый челове-чище!» – Сергей передал листок Максиму, и они снова пошли танцевать. В конце вечера Максим подозвал официантку Леночку.
– Не подскажите, как часто здесь бывает Кардымов?
– Практически каждый вечер. Поговаривают, что он запал на Наташу, но не может ей сказать об этом.
– Понятно, почему он всегда один, – Максим достал автограф космонавта и задумался.
Утром Сергей Михайлович распахнул окно, чтобы проветрить комнату. Вдали синели горы со снежными шапками на вершинах, справа виднелось море, и доносились крики чаек. Лёгкий ветерок с запахом цитрусовых приятно овевал лицо.
– Запятую не поставил, двоечник! – послышался чей-то крик снизу. Сергей высунулся в окно. Какой-то мужчина с шестого этажа давал советы парню, который с помощью баллончика с краской вырисовывал на козырьке над входом в корпус огромную записку. Ярко-красная надпись уже почти была закончена, она гласила: «Лена я тебя люблю».
– Какую запятую? – парень с козырька задрал голову вверх и Сергей узнал Сеню из Зарайска.
– После первого слова! – опять прокричал знаток русского языка с шестого этажа. Сеня вывел знак препинания и посмотрел вверх.
– Ну, как, нормально?
– А где восклицательный знак? – не унимался советчик. Максим, разбуженный криками, тоже выглянул в окно. Сеня дорисовывал огромный восклицательный знак.
– Что ещё?!! – прокричал Сеня, закончив пшикать.
– Ещё сердце со стрелой! – вдруг заорал Максим так, что советчик с шестого этажа чуть не вывалился из окна. Сеня кивнул головой, и через пару минут стрела глубоко вошла в орган любви.
– Теперь всё? – автор каллиграфического шедевра посмотрел на зрителей. Те одобрительно закивали. А Сеня сунул баллончик в карман куртки, перепрыгнул с козырька на соседнюю пальму, сполз с нее на газон и удалился к своему корпусу твёрдой походкой человека, выполнившего свой долг.
– Куда идём? – Максим с полотенцем уже стоял около зеркала.
– Завтракаем и – на пляж, – Сергей Михайлович начал заправлять постель.
В столовой было как всегда многолюдно. Звон посуды перемежался с пожеланиями приятного аппетита. Анечки и угрюмого уже за столом не было, видимо они уехали. На их местах сидели молодой папаша с пятилетним сыном. Друзья познакомились с новыми соседями. Мужчину звали Сашей, а сынишку Андрейкой. Малыш не очень-то был настроен на еду, он постоянно вертелся, ронял вилку и, поэтому количество пищи в его тарелке не убывало. Папа пробовал его урезонить строгой речью, но это нисколько не помогало.
