Рис стоял в конце коридора, грустный, но не зачарованный. Я смотрела на каждого из мужчин по очереди с тем же гиперфокусом, что на Бидди в начале действия чар. Магия искала что-то определенное.
Китто скорчился у ног Риса, словно магия ударила по нему, и на лице его было то же потрясение, что и у остальных. Я думала, что ищу того, кто не будет захвачен этим воздействием, но Мистраль показал мне, что нужен, напротив, тот, на кого оно подействовало больше всего.
Он остановился перед красочным сиянием крыльев Никки и протянул руку к нему, все еще коленопреклоненному. Никка взял руку, но его лицо – теперь я это видела ясно – было слепо к Мистралю, слепо ко всему, кроме того, что он видел в Бидди.
Его лицо никогда не казалось таким красивым, как сейчас, – нежная, почти женственная красота, обычно незаметная из-за бросающихся в глаза широких плеч воина и шести футов роста. Во сне он иногда выглядел мягким и нежным, каким был на самом деле, но, бодрствуя, должен был изображать мужественную суровость.
Мистраль поднял его на ноги, и Никка вдруг пришел в себя: в полном сознании, с мощной гладью груди, с огромными крыльями, сияющим многоцветьем обрамляющими его нежную красоту.
Признаюсь, на секунду мне стало досадно – досадно, что я его потеряю, что он никогда уже не украсит мою постель. Но этот эгоистичный импульс утонул в чувстве такого тепла, такого умиротворения, что я не могла уже сожалеть. Нет, по-настоящему я не сожалела. То, что я только ощущала в Никке, находясь с ним в постели, сейчас было видно явственно. Он был слишком нежным для моих вкусов и еще менее, гораздо менее, годился для вкусов королевы. Стань он королем, единственное, что его ждало бы, – это смерть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
