– Вы сказали, что изучаете стихи с изнанки, – припомнил Ян, пока они неторопливо шагали по огибающей холм дорожке. – Расскажете?
– Запомнили, значит, – пряча за улыбкой смущение, отметила Вера. Она очень любила своё хобби, но всё ещё тушевалась внятно о нём говорить.
– Если вы не против, конечно.
– Нет-нет, всё в порядке, – засуетилась Вера, пытаясь совладать с волнением. – Просто немного непривычно говорить об этом до сих пор. Я пишу стихи. Пытаюсь, во всяком случае.
– Правда? – удивление заставило Яна переключить своё внимание с пейзажа на Веру. – Для меня поэзия – нечто непостижимое. А люди искусства всегда казались теми, кто обладает сакральными знаниями. Это же как нужно воспринимать мир, чтобы создавать что-то настолько возвышенное?
– Временами мне кажется, что я всё никак не доберусь до этих сакральных знаний, сколько бы ни старалась, – Вера уставилась себе под ноги и немного приуныла.
– Не грустите, Вера, – отреагировал на изменившееся настроение Ян. – Вы выбрали непростую, но интересную тропу. А самые лучшие вещи часто не даются легко. Будьте настойчивы в своём желании, а мир найдёт способ вам помочь.
На губах Веры сама собой расцвела улыбка.
– Я запомню ваши слова, Ян. Они прекрасны.
«…Лучшие вещи часто не даются легко. Будьте настойчивы в своём желании, а мир найдёт способ вам помочь.» – мысленно повторила Вера и пообещала себе записать эти фразы. Ей нравилась мысль о том, что она не одна в своём стремлении. Даже самое незначительное одобрение на пути, полном сомнений, позволяет намерению окрепнуть. А уж целый мир в союзниках и вовсе не оставляет шанса на поражение.
Они добрались до середины парка, когда Ян заприметил одинокую лавочку у массивной кирпичной арки моста и предложил присесть. Перед тем как устроиться рядом с Верой, он выбросил свой и её пустые стаканчики. Так подходящая Яну обходительность заставляла Веру внутренне трепетать. Каждый его галантный жест проращивал в ней ещё скромный, но стремительно вытягивающийся росточек доверия.
– Родные… Точнее мама говорит, что у меня нет подходящего жизненного опыта, чтобы писать стихи, – отважилась продолжить животрепещущую тему Вера.
– Не уверен, что правильно понял вас, – нахмурился Ян. – Разве жизни, которая у вас сейчас есть, недостаточно для того, чтобы писать стихи? Вдохновение, чувство ритма и умение подбирать рифмы оставим за скобками, потому что вы сказали именно об опыте.
– Творчество – тема непростая, – осторожно заметила Вера. – Каждый человек устанавливает с ним контакт по-своему. Есть общие направления движения, но дорожка у каждого своя. И не каждая из них должна пролегать через страдания. Наверное. – Вера вдруг взмахнула рукой так, словно отгоняла от себя назойливую муху. – Это всё философия. Я лишь хотела сказать, что человеку не обязательно страдать и получать психологические травмы, чтобы создавать по-настоящему цепляющие произведения. Мы – обычные и спокойные люди – тоже способны создавать красивое и глубокое. Я не была при смерти, не страдала от тяжёлых, изматывающих эмоций, не состояла в зависимых отношениях. У меня было прекрасное детство, есть любящие родители и несколько лучших друзей. Я обычная, нормальная, простая девушка. Но я убеждена, что тоже могу касаться сердец красивыми строчками своих стихов. Вы же понимаете, о чём я?
– Понимаю и поддерживаю вашу точку зрения. Красивое стихотворение можно написать без жизненной драмы. Не обязательно терять ногу, чтобы красиво петь. Одно с другим совсем не связано.
