– Никогда, – писал миланский посол, – дворянина или даму не принимали с большей радостью и не развлекали так великолепно, как герцогиню.
Спустя семь дней празднеств и развлечений Беатриче с матерью была приглашена на заседание Совета Магджиора и на роскошный завтрак во дворце Дожей, посетила Арсенал, остров Мурано, базилику Святого Марка и Сокровищницу. Таким образом, делегация дважды была весьма пышно принята Синьорией и дожем Барбариго. А затем герцогиня Бари послала мужу письмо с отчётом:
– В центре зала мы увидели дожа. Он спустился из своих комнат, чтобы приветствовать нас, и препроводил к помосту, где все мы сели в обычном порядке, и началось тайное голосование: нужно было выбрать два комитета. Когда с этим было покончено, матушка поблагодарила принца за оказанные нам почести и ушла. Когда она закончила говорить, я сделала то же самое. Затем, следуя инструкциям, которые ты мне дал в письме, сказала, что с дочерним смирением подчинюсь всем приказам дожа.
В этот первый свой визит герцогиня Бари также подчеркнула отличные отношения Милана с Францией и Германией и раскрыла содержание депеши миланского посланника о планах Карла VIII заручиться поддержкой членов Лиги в войне против Неаполя. В завершение Беатриче попросила от имени мужа совета у Синьории, что Лодовико должен ответить французскому королю, но получила уклончивый ответ, что необходимо посоветоваться с папой римским как главой Лиги.
На второй встрече с дожем, состоявшейся 1 июня, Беатриче, следуя советам мужа, подчеркнула его всемогущество как миланского регента, имеющего в своём распоряжении все сокровища и замки Ломбардии. Судя по тайным отчётам венецианского правительства, дож счёл, что герцогиня хотела выяснить: поддержит ли Республика притязания Лодовико на Миланское герцогство. Однако она получила от Барбариго лишь заверения в дружбе. Несмотря на великолепный приём, оказанный ей дожем и Синьорией, Беатриче не достигла ощутимых результатов в политическом плане. Тем не менее, её очарование произвело глубокое впечатление на венецианцев, которые восхищались её мудростью и красноречием и не жалели усилий и средств, чтобы доставить ей удовольствие.
В письмах к мужу Беатриче также описывала свои впечатления от осмотра городских достопримечательностей:
– Мы высадились на Риальто и отправились пешком по улицам, которые называются «merceria», где увидели магазины, торгующие специями, шелками и другими товарами. Всего много, качество отличное, и содержится всё в полном порядке. Товары разнообразные. Мы постоянно останавливались, чтобы посмотреть то на одно, то на другое, и даже расстроились, когда подошли к пьяцце Сан-Марко. Здесь с лоджии, напротив церкви, зазвучали наши трубы.
Другую экскурсию она описала так:
– Когда мы шли из одного магазина в другой, все поворачивались, чтобы посмотреть на драгоценные камни, нашитые на мою бархатную шляпу, и на жилет с вышитыми на нём башнями Генуи, а особенно на большой бриллиант на моей груди. И я слышала, как люди говорили один другому: «Вон идёт жена сеньора Лодовико. Посмотрите, какие красивые у неё драгоценности! Что за чудные рубины и бриллианты!»
В свой черёд, Франческо Гонзага, задержавшийся в Венеции и детально информировавший жену о каждом шаге Беатриче и её спутниц, подтвердил:
– Я не буду пытаться описывать платья и украшения, которые носили эти герцогини и мадонна Анна, это совершенно не по моей части, и скажу только, что все трое выглядели великолепно.
