— О чём болтаете? — нежданно-негаданно появляется последний представитель нашего женского «приманочного» трио. — Ого, как мы близко! — впивается взглядом в самый популярный на сегодня космический объект.
Отец у девушки — альбинос, но ей не повезло, мутация проявилась лишь частично. Глаза обычные, карие, а вот волосы, хоть и тонированы пигментом, но его настолько мало, что кажется, ещё чуть-чуть, и она бы имела альбиносный фенотип. Бывает же так! Зато приманкой ей стать разрешили.
— Привет, Юнна, — пододвигаюсь, чтобы и ей хватило места рядом.
Несколько секунд мы толкаемся и хихикаем, подбадривая друг друга, прежде чем вернуться к разговору.
— Мы комнаты возьмём по соседству, — с готовностью сообщает Айна. — Ты с нами?
— Н-н-не знаю, — неожиданно начинает мяться блондинка, и её задорная весёлость тут же исчезает. — Наверное, нет, — всё же отказывается.
— Почему? — теряется шатенка, и я её понимаю. Вроде как мы Юнну не обижали.
— Вы тут ни при чём, — она совершенно правильно оценивает наши взгляды. — Дело в Корлине.
— А какое отношение к этому имеет твой ликвидатор? — невольно понижаю голос, чтобы нас не услышали, хотя мужчин рядом не наблюдаю. По своим каютам сидят, наверное.
— Он хочет, чтобы мы жили вместе, — поступая аналогично, едва слышно озвучивает блондиночка.
У меня челюсть отвисает от подобного признания. Айна приходит в себя быстрее:
— Это же запрещено! — округляет глаза.
— Запрещено иметь семью и детей, а не быть любовницей! — Юнна решительно бросается на защиту своей репутации.
— И ты на это согласишься? — ко мне возвращается дар речи. Я, например, в отношении себя и Харта подобный вариант даже не рассматривала.
— Соглашусь, — уверенно кивает девушка. — Не хочу погибнуть, не испытав близости с мужчиной. Пусть даже он и не может быть мне мужем. А ещё, я уверена, — она вновь оглядывается на вход, — Корлин не допустит, чтобы со мной во время охоты что-нибудь произошло, если у него будет для этого дополнительный стимул.
Логично. Но глупо.
— Смотри, Юнна, — практично замечает Айна, — станешь любовницей, замуж уже выйти не сможешь, даже за Корлина своего. Знаешь же, что на фаворитках не женятся. Никто и никогда. Может, лучше подождать? Вдруг он тебе предложение сделает?
— К тому же ты не в том возрасте, чтобы так торопиться, — добавляю я.
— С такой работой чего ждать? И возраст тут ничего не изменит, — скептически смотрят на нас карие глаза. — Вы статистику видели? Нет, не официальную! — хмыкает, реагируя на наши кивки. — Вот то-то! А я у одного из инструкторов в базе, когда он по делам отлучился, подсмотрела. Знаете, сколько за эти три года через обучающий центр прошло приманок? — делает загадочную паузу и заканчивает: — Больше трёхсот! А на Зогге сейчас работает только сорок! Где остальные? А из тех, самых первых, думаете, кто-то остался в живых? Уверена, ни одной! За три года! При том, что контракт со всеми заключается стандартный, на пять лет. Ну и какие делаем выводы?
От названных цифр мне становится не по себе. Нет, я, конечно, предполагала, что много, но чтобы столько... Айна тоже впечатлилась и теперь прежним тоскливым взглядом смотрит на синюю планету, которая за это время стала ещё крупнее.
Пессимизм девчонок меня возмущает до глубины души, и я накидываюсь на зачинщицу:
— Значит, ты заранее решила, что попадёшь в число тех, кто однозначно погибнет?! Зачем же подписывала контракт, если знала, что это самоубийство?
