Primavera навсегда - страница 5

Профессор Давид Исаакович Фельдман в статье университетской газеты по этому поводу, описывая реакцию зала и свои ощущения от концерта, говорил, что «хорошая музыка объединяет людей, заставляет их сердца биться в унисон независимо от места, страны и национальности слушателей».

Решение о создании камерного оркестра в КГУ было принято 29 мая 1990 года.

Юрий Коноплёв, ректор КГУ с 1990 года:

В этом триумфе пятилетнего юбилея было невыразимо приятно видеть Михаила Александровича Теплова с его всегда мягкой улыбкой, лучезарными глазами и манерами университетского профессора. Я не знаю, что он чувствовал в этот вечер, но в конце XX века этот человек возродил и воссоздал средневековую идею гуманизма, привёл науку и искусство к «единому знаменателю», и, как много веков назад, в стенах ещё одного университета, на сей раз Казанского, зазвучала музыка университетского оркестра. А его музыканты, будто бы средневековые менестрели, шагнувшие из глубины веков, материализовавшись как бы из воздуха, протянули музыкальную нить Ариадны, соединив пространство и время.

Один из первых концертов в Актовом зале КГУ

Ноты Моцарта

Партитуры симфоний и концертов как загадочные иероглифы, умершие, казалось бы, давно, но всё ещё звучащие отражёнными голосами. Нотное письмо ласкает глаз не меньше, чем сама музыка – слух. Черныши гамм, как фонарщики, лезут вверх и вниз. Каждый такт – лодочка, гружённая изюмом и чёрным виноградом. Нотная страница как диспозиция боя парусных флотилий, как план, по которому тонет ночь, организованная в косточки слив.

Громадные спуски шопеновских мазурок, широкие лестницы с колокольчиками листовских этюдов, моцартовские висячие парки с куртинами, дрожащие на пяти нитях, подстриженный кустарник бетховенских сонат – миражные города нотных знаков стоят, как островки в океане кипящей смолы. Нотный виноградник Шуберта расклёван до косточек и исхлёстан бурей. Черепахи, вытянув нежную голову, состязаются в беге – Гендель. Когда сотни фонарщиков с лесенками мечутся по улицам, подвешивая бемоли к ржавым крюкам, укрепляя флюгера диезов, снимая целые вывески поджарых тактов, – это Бетховен. Но когда кавалерия восьмых и шестнадцатых в бумажных сутанах с конскими значками рвётся в атаку – это тоже Бетховен. Нотная страница – это революция в старинном немецком городе.

Гомон скворцов, распрягают карету князя, шахматисты выбегают из кофеен, размахивая ферзями и пешками… Из кареты выходит князь. Небрежным движением плеча роняет соболиную шубу на снег, и она застывает чёрной восхитительной громадой, шёлково переливаясь. Князь во фраке. Длинные волосы перебирает морозный ветер. Он проходит анфиладу залов, сами собой распахиваются перед ним двери, дворец освещается светом сотен свечей… Это Рихард Вагнер, великий немецкий композитор. Он открывает последнюю дверь и перед ним сцена дворцового театра. На сцене его ждёт оркестр. Он проходит на дирижёрское место, берёт в руки палочку и, оглядев зал, взмахивает… Нет, нет. Он только поклонился залу и повернулся к оркестру. По рядам зрителей пробегает ропот: «