Принц Дунь-Дунь и великий волшебник - страница 11

– Есть хотим, есть хотим!

Рядом в ветвях он увидел знакомое гнездо сороки, в котором все так же раззевали рты голодные птенцы.

– Какие же они маленькие, – подумал Дунь-Дунь с умилением. – Есть, оказывается, кто-то еще меньше меня. И даже более голодный. Намного голоднее, чем я!

И он высыпал из-за щеки зерна прямо в клювы птенцам. Но тут один из птенцов, который подпрыгивал выше всех, хватая зерна, выпал из гнезда и кубарем полетел вниз на землю.

– Мама! – закричал он, кувыркаясь. Но мамы рядом не было. Зато тут был тот самый жирный и неповоротливый грязный белый кот, который караулил в траве мышонка.

– Пропал птенец! – мелькнула мысль в голове Дунь-Дуня. – Надо спасать беднягу!

И, рискуя быть съеденным, стремительно спустился вниз, схватил птенца и также молниеносно взлетел на дерево. Он и сам не понял, как все произошло. Обалдевший от такого нахальства кот начал было карабкаться за ним на дерево, как откуда ни возьмись выскочили бродячие псы и погнали его с лаем вдоль улицы.

– А я их оборванцами обозвал, – подумал Дунь-Дунь. – А они меня спасли.

В это время вернулась, наконец, с базара сорока. Она была просто потрясена случившимся и от волнения тараторила без остановки.

– Страшно подумать, чем все это могло кончиться. Боже, какой ужас! Мои бедные, бедные детки! Маленькие мои птенчики! Когда я представлю острые зубы кота, я вся дрожу от ужаса. Спасибо, спасибо тебе, отважный мышонок. Ты спас моих дорогих малышей. Я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты очень щедрый и храбрый.

– Да не очень, – смущенно ответил Дунь-Дунь. Но все же ему было приятно это слышать.

День катился к вечеру. Усталый и голодный, он брел по дороге. Силы оставляли его, он сел на землю и прислонился к дереву.

– Как несовершенен этот мир, – горько думал он. – Сколько в нем несправедливости. Сколько несчастных и голодных на этом свете. Хромых, потерявшихся, бездомных. Даже этот кот и тот хотел меня съесть, потому что у него нет дома и его некому покормить. Но я его прощаю и зла на него не держу. Видно так заведено в этом мире, везде и всюду. Но я ведь не могу помочь каждому, ведь я такой маленький и, если честно, совсем не смелый. Как все это грустно. Так грустно, что и жить не хочется.

Слезы текли у него по щекам от усталости и бессилия.

Так сидел Дунь-Дунь до вечера и всю ночь. Он о многом успел подумать. Днем был зной, а ночью лил дождь. Он промок и замерз, но не двигался с места. Как жить дальше, он не знал, а возвращаться домой было стыдно. Он совсем ушел в себя и все думал и думал о смысле жизни.

Но вот ночь кончилась, вышло солнышко, озарив все вокруг чудесным радостным светом, запели птицы. Капельки дождя сверкали в изумрудной траве, солнечные зайчики прыгали в листве деревьев. Зажужжали шмели над душистыми цветами, запорхали в веселом танце бабочки. Радостные звуки просыпающегося города доносились издалека. Пахло утренней свежестью.

– Как же красиво, – подумал Дунь-Дунь и улыбнулся. – Вот оно, Великое Начало, о котором говорил мне мой дорогой и мудрый папочка. Как светло и радостно! Я чувствую, как животворная энергия заполняет все вокруг и меня самого. Как хорошо жить на свете!

И он рассмеялся от внезапно нахлынувшего ощущения счастья. Но тут из норки в траве выкарабкалась уже знакомая мышка-полевка.

– Веселишься, бессовестный? – сказала она Дунь-Дуню. – Небось, даже не знаешь, какой переполох в подземном царстве! Все уже говорят об этом. Наш любимый, наш лучезарный император всех хвостатых Подземелья Поднебесной, самый добрый и самый справедливый правитель Дунь-Дунь Первый так плох, что вот-вот умрет.