Вова, с расстояния в сажень наслаждаясь духами молодой начальницы, их медовым, пряным ароматом, полным росы и бескорыстной свежести и что-то активно напоминающим, рассматривал ее кабинет – стиль большей частью хайтек, дорогая, на грани с дорогущей, мебель; фото в рамке на столе, от которого солено пахнет морем, где начальница в декорациях тропического рая тянет кого-то за руку в сторону утопающего в вечерней багряной заре океана; рядом – крохотная иконка с извечностью умиротворения в глазах старца; кожаная папка «на подпись», ультрасовременный компьютер в одном корпусе с монитором; изящно раскрытая платиновая ладонь держит россыпь визиток, превратно подразумевая доверие; некое подобие водопада в углу, в центре которого, среди дебрей папоротника, буддистское каменное изваяние, игриво зажмурив глазки, играло не то на флейте, не то курило через длинный мундштук.
– Джинсы порезаны, лето… – как бы сама себе сказала нараспев гендир.
– Ага, три полоски на кедах, – отстраненно закончил за нее Вова.
– Так, значит, днем вы специалист, а по ночам таксист? – не поднимая взгляда от бумаг, спросила Алена.
Вова поднял бровь и перестал жевать ментоловую жвачку – внимательно всмотрелся в мягкие черты начальницы, сопоставляя их с имеющимися в памяти образцами. Современная девушка (беспроводная гарнитура всегда что-то нашептывала в ее правое ухо) ростом чуть выше среднего, стройная, исчерпывающе ухоженная, одетая в невесомую шелковую классическую блузу; загорелое лицо ее с плавными, но четко проведенными чертами – аккуратный, чуть вздернутый носик и пухленькие губки, длинные темно-русые волосы и косая челка, глубокие кошачьи темно-зеленые глаза с перламутровыми крапинками, подведенные стрелками, но под глазами умело скрытая косметически кайма теней, в которых обычно прячут глубокие нелады с миром – незначительное, как минутное опоздание, несовершенство совершенного человека.
Внешность Алены ни о чем Вове не сказала – пассажиры зачастую остаются инкогнито, прячась во влажных от перегара тенях задних сидений. Но аромат ее духов давал туманному образу мгновенное преображение, явственно вырисовывая и саму девушку, и ту странную поездку.
– А. Это вы. А вы по ночам спасительница брата, а днем директор конторы?
– Угу. Зачем вы таксуете? Мало платят?
Чик-чик – печать перевернулась в корпусе, точно сделав подъем с переворотом на турнике, и оставила очередной блеклый след в бумажно-бюрократической истории.
– Я не вправе разглашать эту информацию, политика конфиденциальности, – Вова еле заметно улыбнулся. – Платят чуть больше нуля, где-то посередине между волонтерством и благотворительностью. А таксую потому, что пятерки я получаю именно в такси, а нужно было их получать в школе и институте. Хотите – берите меня личным шофером.
– Я подумаю. Такой ценный кадр пропадает. Столько умений, – Алена повела идеально ровной бровью.
– Умений и правда много. Вам бы одно из них очень пригодилось.
– Что же это за умение?
Алена подняла пронзительный, наполненный порочащими предубеждениями взгляд настоящей бизнесвуман.
– Да есть кое-что.
Вова рассматривал лето за окном. Лето, самое сердце времени, звало на улицу хрупкой, еле уловимой мелодией светотеней.
– Какова интрига. И все же, скажите, что это?
В уме Алена быстро пролистала многотомные слова встречавшихся ей мужчин, пытаясь угадать, какие повторит Вова, чтобы «произвести должное впечатление».
