Я бросилась к выходу и выскочила на крыльцо. Мне показалось, что где-то далеко блеснула серебристая корма «ламборгини». Я повернулась и пошла обратно. В отчаянной надежде, что письма нашли слуги, и, увидев конверты, просто отнесли их в мою комнату, я поднялась к себе. Конечно, их там не было. Я села на стул и, глядя в одну точку, представила себе последствия того, что эти бумаги попадут в руки сэра Артура. Меня не расстреляют, но вряд ли позволят остаться. Жаль, а я только начала привыкать к этому дому, к этой семье и к тому, что мне не нужно думать о том, чем я заплачу за квартиру, и что приготовлю себе на обед.
В дверь постучали. Пришла Джейн и сказала, что меня приглашает к себе тётя Роззи. Я поплелась к ней. К счастью, ей нужен был слушатель, а не собеседник. И она пустилась в пространные воспоминания о прошлом. Моё молчаливое внимание польстило ей, и она очень скоро начала называть меня милой деточкой. За ленчем к нам присоединилась Дэбби и тоже спешила поделиться своими новостями из конюшни. Я снова была предельно терпелива и внимательна, хотя не переставала думать о судьбе пропавших писем. Потом Дэбби поехала в Ипсвич за покупками. Я вежливо отказалась составить ей компанию и пошла бродить по парку. Каким-то образом я вышла на вересковую пустошь, где только начали пробиваться нежные розовые цветы, отчего плоские холмы и низины приобрели блеклый лиловый оттенок.
Я смотрела на наручные часы и думала, что если письма взял Джеймс, то, скорее всего, приехав в Лондон, он уже показал их Тому и отцу. Значит, уже вечером, когда они приедут домой, меня ждёт весьма неприятный разговор. Идти в замок не хотелось, но и жить на улице – тоже. Лучше уж в своей каморке под крышей.
К вечеру я всё-таки вернулась в дом. Тётя Роззи посетовала, что я не явилась к пяти, и ей пришлось пить чай одной. Потом приехала Дэбби с кучей свёртков, которые при помощи Беггинс и Спенсера понесла наверх в свои комнаты. Наконец, появились и сэр Артур с Томом. Но гроза не разразилась. Сэр Артур спросил меня, не скучала ли я одна, и пообещал, что завтра не будет забирать у меня Тома. Том с порога бросился меня целовать, и спрашивал, как прошёл день. Только когда сэр Артур спросил у Спенсера, где Джеймс, я поняла, что в офисе он не появлялся, и о письмах главе семейства пока неизвестно.
Джеймс вскоре объявился. Посмотрев на него, я не заметила на его лице никакого особенного выражения. Поздоровавшись со мной, он поднялся к себе, чтоб переодеться к обеду, а за столом поддерживал беседу с родственниками, не обращая на меня внимания. Я усомнилась, что письма нашёл он. В любом случае, я уже решила для себя, что расстрел мне не грозит, а остальное можно пережить, поэтому мне удавалось сохранять спокойствие и даже улыбаться и отвечать на чьи-то вопросы.
После обеда Том увязался за мной, и, как мне не хотелось послать его подальше, я понимала, что это не выход. Потому мы сели в уже опротивевшей мне малой гостиной и, глядя на огонь в камине, принялись обсуждать свадьбу и свадебное путешествие. Точнее, рассуждал об этом Том, а я соглашалась с навязчивым ощущением, что он просто строит воздушные замки, и скоро все его мечты рассыплются как карточный домик.
Потом Том вдруг вспомнил, что ему нужно куда-то позвонить и что-то устроить в связи с близящейся поездкой в Гонконг. Он извинился, поцеловал меня и пообещал, что завтра весь день будет рядом, после чего ушёл.
