У них там не летают, в том мире, откуда он явился. И никогда, наверное, не мечтали победить гравитацию. А здесь – летают. И громаду шлиссдарка подняли в воздух антигравитационные установки. Покажи такие в мире Казимира, и люди скажут: это магия. Покажи их на Земле, люди скажут: опять физики намудрили. И в чём разница? Нет разницы.
Опять же о людях и нелюдях. Если горцы, обитающие в пещерах Гинсафада, все как один невелики ростом и в традициях у них носить бороды, а топоры давно стали элементом национального костюма, так почему бы другим народам, внешне резко отличным, не считать этих горцев гномами? Негров на Земле очень долго считали то демонами, то животными, то ещё какой нечистью, но никак не людьми. И что? Кому это мешало, кроме, собственно, негров?
Казимир утверждает, что он не человек, что он божественного происхождения, и не трудно понять, что «смертные» для него, при всём заявленном уважении, – существа даже не второго сорта, а просто неликвид. Прекрасно. Вспомним сказки про египетских фараонов. В чём разница? Нет разницы. К тому же надо делать поправку на то, что отец у светлого князя – большой учёный, значит, скорее всего, шизофреник, а это дело такое: и детям, и внукам, и правнукам – всем достанется. Да и аристократическое происхождение тоже повод задуматься. О вырождении великих родов на Земле знает любой продвинутый школьник, не говоря уж о людях, сведущих в генетике. Сколько психов приходится на десять аристократов? Девять с половиной. Ну и о чём тут говорить?
Нас ожидает боевая удача,
Один в поле не воин, но ведь мы же вдвоём.
Михаил Башаков
Воздушный порт Эрниди резко отличался от лётного поля под Драганой. И не только размерами, хотя, конечно, на Эрнидском поле драганских поместился бы не один десяток. Отличался порт в первую очередь оживлённостью. После полутора суток в небесной тишине, в пустоте, насквозь промороженной ветрами, обилие людей подействовало как кружка кофе ранним утром. На палубу, толкаясь локтями, кинулись какие-то дядьки, все разом громко крича, размахивая руками и требуя капитана. Пока обходили их, пробираясь к невысокому трапу, Тир успел понять, что все эти люди претендуют на груз радзимского дерева. Капитан же отговаривается контрактом, заключённым ранее с совершенно конкретным купцом.
Сложная у них тут жизнь. Климат-то райский, конечно, но хорошего леса, видимо, не густо.
– Ну, займёмся рекогносцировкой, – бодро распорядился Казимир.
– Расписанием шлиссдарков займёмся, – уточнил Тир. – Прежде чем нападать, неплохо посмотреть, куда отступать будем.
– Отступать, – обрадовался Казимир. – Отступать – это правильно. – И, улыбнувшись на доброе с утра солнышко, негромко напел:
Когда выходим на рать мы биться,
Кольчуги, латы не берём:
Уж коль победа у нас случится —
Всё у врагов мы отберём.
А если всё же беда случилась
И враг числом нас превзошёл,
Скажу как орк, бывавший в деле:
Бежать удобней нагишом…[4] – Как кто? – уточнил Тир.
– Как орк. Это народ такой.
Ознакомительные книжки, в которых помимо другой ценной информации были ещё и сведения о населяющих планету народах, читали вчера оба. Но на Тира это чтение не произвело такого впечатления, чтобы складывать песни.
– Да это не я сложил, – отмахнулся Казимир, – это из книжки какой-то, я её ещё на Земле читал. В детстве.
– Не помню я там такой песенки, – пробормотал Тир, за свою жизнь на Земле прочитавший одну-единственную книжку про орков. Правда, в трех томах…
