Ане показалось, что он лукавит, но уцепиться было не за что. И она просто спросила ещё раз:
– Так чего про зеркало-то? Твоя Вит хочет, чтобы я пешком шла по лесам… Три дня, Саш! Ты вот ходил куда-то три дня пешком? А потом в каком-то городе искала каких-то проводников-моряков. А я домой хочу, понимаешь?
Сашка замялся, глянул на неё исподлобья:
– Я бы сам пошёл…. Надоело здесь до чёртиков! А через зеркало я тебя отправить не могу, – он пожал плечами, подняв одно выше другого. – Это всё м… Вит. Она портал открывала. Я только позвал.
– Погоди! – Аня пыталась уцепиться хоть за какую-то соломинку. – Но ты же что-то сделал, чтобы мы сюда прошли!
Сашка хмыкнул:
– Во-первых, это граница Нордлига, дальше я не могу, а во-вторых, мы с тобой здесь не по-настоящему, – Сашка провёл рукой по корявому сосновому стволу. Рука прошла сквозь кору и древесину, не встретив сопротивления. – Видишь?
Аня сама попробовала провести ладонью по верхушкам брусничных кустов. Ничего не почувствовала.
– Но я же чувствую запахи, и землю под ногами!
– Это вроде иллюзии. Земля под ногами у тебя и так есть. А запах, наверное, зеркалу сгенерить проще, чем твёрдые объекты.
– Программист, блин, – насупилась Аня, и не удержалась от подколки. – Это ты так гулять выходишь?
– Не. Это так… вроде телека или приставки. Ты как бы тут, и как бы нет. А гулять я в Нордлиге хожу. Я ж говорил – на санках там…, оборотней пугать всяких.
– Кого? – Аня округлила глаза.
– Да не бойся ты! Я их одним левым мизинцем.
– Ага! Великий маг, – Аню кольнула непрошеная ревность. Сколько она перечитала всяких книг про магию и другие миры. Но вот Никонов почему-то умеет колдовать, а ей фиг, да ещё и придётся пешком куда-то тащиться.
Хотя тут же и одёрнула себя. Она-то, в отличие от одноклассника, жива. Вроде бы.
– Щас, – Сашка подмигнул с видом бывалого фокусника.
Он достал из кармана ледяной, а может, просто стеклянный, свисток, чем-то похожий на маленькую дудочку, и подул в него. Вместо свиста послышалась довольно красивая мелодия высокой тональности. Её переливы, словно волны, то поднимались к заснеженным пикам, то опадали к ногам ребят. Аня, пытавшаяся задавить в себе злость и обиду на Никонова, вдруг ощутила, как мышцы расслабляются. Тугой клубок неприятных чувств где-то между рёбер сам собой распускается на тонкие рваные нити, утекая вслед за мелодией.
Когда Сашка опустил свисток, пару минут ничего не происходило, а затем, едва шелохнув кусты, на прогалину к ребятам вынырнул снежный барс. Пальцы онемели, а по рукам пробежал озноб. Хорошо, что Аня вовремя вспомнила, что они неосязаемы, и сделать им барс ничего не сможет.
– Но они же, вроде, в горах живут, – удивилась она.
– В предгорьях, – блеснул в ответ одноклассник. – Этот свисток нойта сделала. Магией. Он заставляет зверей слушаться, даже станцевать могут. А хочешь, я заставлю его сплясать на задних лапах?
– Не надо, – недовольно отказалась Аня. – На это будет неприятно смотреть.
– Ну и зря, – раньше Никонов скорее всего проигнорировал бы её просьбу. Сейчас же, видимо, ему так хотелось пообщаться с кем-нибудь из сверстников, что он смирился.
Барс всё это время сидел напротив ребят, недовольно поводя пушистым хвостом, облизывая усы, и щуря жёлто-зелёные глаза.
– Отпусти его, пожалуйста, – попросила Аня.
– Ладно… – теперь пришёл черёд быть недовольным Сашке.
Он коротко дунул в свой свисток, и барс нырнул обратно в заросли.
