В одежде путешественников караванными тропами пустынь Птолемей XII совершал это паломничество к Оракулу оазиса Амона, только с одной целью – утверждения себя на престоле, возродив веру народа в любящего и справедливого правителя сына Зевса-Амона назначенного богами править Египтом. Его караван уже достиг местечка Секкет Эль-Султан, когда наступили сумерки. В пустыне темнота приходит внезапно, стоит только солнцу скрыться за барханами, а пока диск светила еще висит у линии горизонта и его лучи красноватые, как медь, окрашивают величественные головы верблюдов и поклажу, все еще светло. Первые глиняные мазанки жителей показались невдалеке. В этом местечке водитель каравана знал, где можно напоить лошадей охраны, пополнить запасы воды и обустроится на ночлег. Передовые воины прибыли к фараону с докладом, сообщив ему, что шатер, который они взяли с собой, уже установлен и территория осмотрена и безопасна. Все жители предупреждены и не будут выходить из своих домов, пока Секкет Эль-Султан не покинет фараон. Командор охраны приказал готовиться к ночлегу, напоить коней, а слугам развести костры и приняться за приготовление пищи. Погонщики верблюдов сняли грузы с животных и, разложив сено перед ними, тростью, стали подгибать ноги верблюдам, не давая животным лечь на бок. Животные, при этом, недовольно ворчали, размещаясь погонщиками перед охапками сена. И вскоре, уже мирно пережевывали сено, отдыхая от пути.
В отблесках костров наступила ночь. Незаметно к шатру фараона подошла чернокожая женщина в парандже. Ее сгорбленная спина и дрожащие руки, выдавали преклонный возраст. Лицо было испачкано пылью, прикрывавшей глубокие морщины вокруг глаз, что сверкали, как угли, отражаясь в бликах языков пламени костров.
– Ты куда старая кляча! – крикнул на египетском наречии ей один из двух охранников, стоявших у входа в шатер фараона.
– Скажи Авлету, что с ним хочет поговорить кормилица Клеопатры, Онисия. – Скрипучим голосом с персицким акцентом ответила женщина.
Охранник с минуту колебался, затем вошел в шатер.
Авлет в это время смывал со своего лица пыль. Он наклонился над медным тазом, а его шею поливала водой из золотого кувшина белокожая рабыня. Царь фыркал, разбрызгивая воду на ковер во все стороны. Охранник терпеливо ждал. Наконец Авлет взял полотенце из рук служанки, вытерся и только теперь обратил внимание на охранника.
– Что у тебя Дионисий, говори, тебя слушаю?
– О, Божественный сын неба, к вам хочет пройти старая рабыня кормилица Клеопатры. – Низко кланяясь, и припав на одно колено, сказал охранник, не поднимая склоненной головы от ковра, укрывающего глиняную землю в шатре.
– Как имя ее?! – строго спросил Авлет.
– Она назвалась Онисией. – Ответил Дионисий.
Авлет насторожился. Припомнилось имя капитана римского военного корабля «Афродита», которого звали Онисий. В памяти возник высокий крепкого телосложения капитан. Смуглый орлиный профиль этого закаленного в боях воина, внушал уважение и уверенность фараону тогда, когда проконсул Рима Гней Помпей взял под свою опеку его и Клеопатру, и переправил их на «Афродите» из Сирии в Неаполь, капитан произвел на Птолемея хорошее впечатление.
«Наверняка это капитан, присланный Помпеем, с каким-то важным тайным донесением, это вынудило его явиться ко мне в образе несуществующей кормилицы моей дочери». – В слух громко приказал:
