– Так, товарищи… начнём. Я, как полноправный представитель народной власти, объявляю заседание суда открытым. Введите обвиняемого.
В зале зашушукались. Скрипнула дверь, и близнецы втащили в помещение спелёнатого по рукам и ногам толстенными верёвками Акараса.
– Это что ещё такое? – председатель повысил голос, недоуменно оглядывая конвойный эскорт. – Почему обвиняемый связан?
– Так это… того, – оттёр пот со лба один из близнецов, – буйствовать, ирод, начал. Вона брательнику глаз подбил… еле скрутили. Откуда только силища в нём, таком тщедушном, и взялась, не пойму.
Акарас зыркнул на него злобным взглядом, но ничего не сказал. В зале раздались удивлённые возгласы и присвисты.
Братья-близнецы слыли необыкновенными силачами. Однажды, начитавшись русских сказок, они начали выделывать такие вещи, что все чемпионы мира по тяжёлой атлетике удавились бы от зависти.
Например, пронести на плечах колхозного племенного быка вокруг села оказалось для них раз плюнуть. Или поднять на руках председательскую «волгу» – тоже легко. А один раз они поспорили с водителем лесовоза, что на себе вынесут за смену больше брёвен, чем он на автомашине. И ведь выиграли! Да ещё и с некоторым запасом по времени. Вот каковы были братья Заваловы. А тут, по их словам, какой-то городской хлыст сбил с ног самого Прохора Завалова! Да ещё и с одного удара! Непостижимо!
Председатель закашлялся, соображая, как ему поступить в эдакой ситуации, но, наткнувшись на недобрый прищур пришельца, махнул рукой:
– Ладно, пущай пока связанный посидит… раз буйный такой.
Братья усадили Акараса на свободный табурет и встали по бокам, скрестив на груди могучие руки. У Прохора красовался огромный синяк под левым глазом. Первый и единственный в его жизни.
«Почему же он опять не трансформировался в своё истинное обличие? – Лида вновь задалась вопросом, мучившем её со вчерашнего дня. – Ведь с его силой и скоростью он мог раскидать братьев, как малышей и скрыться восвояси. Да и вчера ночью, несмотря на сыпавшиеся со всех сторон удары, он мог превратиться в паукообразного монстра и легко разделаться с пацанами».
«А потому, дорогая принцесса, – внезапно услышала у себя в голове шипящий голос Лида, – что в вашем мире мне трудно трансформироваться слишком часто. На это уходит много жизненной силы и магической энергии. А она здесь у вас, довольно ограничена. Что, впрочем, не помешает мне разделаться с тобой, дерзкая девчонка».
Лида вздрогнула и быстро посмотрела в сторону Акараса. Тот усиленно таращился на неё немигающим горящим взором.
«Господи! – с ужасом поняла она. – Да он мои мысли читает! Телепат! Надо срочно что-то придумать! Что же там в „Ведьминой книге“ о защите проникновения в разум написано было? Ага… нужен какой-то незатейливый стишок либо куплет из песенки, чтобы застрял в голове и водил чужие мысли по кругу. Так… как насчёт детской считалочки? Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана: буду резать, буду бить, всё равно тебе галить…»
– Слово предоставляется народному обвинителю…
Словно издалека донёсся до неё голос председателя.
«Вышел немец из тумана…»
– Алексею Евсееву. Прошу вас…
«Вынул ножик из кармана…»
– Уважаемый суд! Уважаемые односельчане! Вчера вечером в нашем селе…
«Буду резать, буду бить…»
– Произошёл ужасный… я бы сказал, немыслимый по своей мерзости случай, а вернее, преступление. Этот человек… – физрук обвиняющим жестом ткнул в сторону нахохлившегося Акараса, – поправ все законы нашего гостеприимства, все человеческие законы…
