Сердце странно разволновалось. Меня затрясло от предвкушения.
- Это картина с выставки Анны Сергеевны, - стараясь не выказать своего волнения, произнесла я, - отнесите её в мою спальню. Пожалуйста.
11. 11
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
- Спасибо, дальше я сама, - сдержанно улыбнулась я охране.
Их лица, как всегда без единой эмоции (вот что значит годы дрессировки под командованием дедушки) повернулись ко мне.
- А повесить не надо? - уточнил Борис.
- Позже. Я пока не решила, куда именно повешу её, - я еще шире улыбнулась, - спасибо. Там, кстати, тетя Вера приготовила оладья. Покушайте тоже.
- О, покушать это хорошо, - Азат кивнул напарнику, - пошли, поедим. Ландыш, если нужна будет помощь - зови.
- Конечно.
Я едва сдерживалась от нетерпения, когда охрана выходила из моей комнаты. Почему-то казалось, что они слишком медленно идут. Но умом я понимала - дело не в них, а в моем желании поскорее остаться одной.
Наконец, когда до моего слуха донеслись удаляющиеся шаги охраны, я плотно закрыла дверь и заперла её.
Сделала это - и почувствовала, как волнение душной волной накрыло меня с головы до ног.
Привалившись спиной к двери, я смотрела на картину. Крошечный уголочек с небом приветливо выглядывал из-под бумаги, и как бы просил, чтобы я скорее освободила картину от неё.
А я...
Я теперь почему-то не решалась.
Это было похоже на прыжок в неизвестность. Потому что я сердцем понимала - найди я подтверждение тому, кто именно прислал этот подарок, и во мне что-то необратимо переменится.
Это пугало.
Но, как говорится, “любопытство сильнее страха смерти”, вот и у меня оно пересилило.
Я подошла к картине. Ухватилась за край бумаги, она затрещала, и я начала её срывать.
Пальцы мои тряслись, в груди становилось то жарко, то холодно, но я продолжала освобождать картину.
Наконец, последний кусок бумаги был сорван и брошен в сторону, и я увидела картину в полном её великолепии.
Она была еще красивее, чем тогда, в зале.
Сердце защемило от чувств, которые я испытала, глядя на синее море и закат, растворяющийся в нем.
Волнение, тоска, трепет.
Ладонь моя - словно ведомая чьей-то рукой - вытянулась вперед, я любовно повела ей по деревянной раме и почувствовала какую-то неровность.
Бам!
Сердце подпрыгнуло вверх от волнения.
Пальцы, не спрашивая разрешения, начали прощупывать эту неровность, я слегка потянула её и достала бумажку.
Не мешкая, словно от этого зависела моя жизнь, я развернула её и пробежалась по ней взглядом.
Этот почерк был знаком мне. Он принадлежал Айдару.
А то, что было написано...
О, Боже мой. У меня подкосились ноги.
“Позвони мне. Я знаю - тебе скучно”.
12. 12
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
- И ты не знаешь, кто подарил тебе эту картину? - холодная сталь дедушкиных глаз впилась в мое лицо.
Даже щеки защипало.
Какое счастье, что я умела выдерживать столь пристальное внимание.
Секундами ранее, начался мой “допрос”- сразу же после того, как дедушка приехал домой. Видимо, охрана сразу сообщила ему о моем подарке, раз он поспешил не на кухню, а ко мне.
- Говорю же - охрана занесла картину. Всё, - сдержанно ответила я.
Дедушка поджал губы.
Я вздохнула. Переплела пальцы рук, как хорошая девочка (которой, впрочем, я и была) и предложила:
- Если тебе эта картина не нравится, так и скажи. Тогда пусть отнесут её куда-нибудь. В гараж, например. Или сожгут.
Дедушка чуть сощурил глаза. Метнул взор на картину, потом перевел его на тетю Веру, и мне показалось, что взгляд его чуть смягчился.
