Принцесса Монако - страница 17

По словам Грейс, возвращение во Францию разбередило бы старые раны, которые лучше не трогать, пока боль не пройдет сама собой.

– Лучше я пока посижу дома, – сказала она Аллану.

Но Аллан не собирался так просто сдаваться.

– Весна в Каннах пойдет тебе только на пользу. Кроме того, рядом с тобой буду я, так что тебе не придется ни о чем волноваться. Я там знаю всех. Я стану твоим личным переводчиком. Возьму на себя буквально все.

Грейс никак не соглашалась.

Тогда Аллан ей сказал следующее:

– Тебе оплатят билет в оба конца первым классом, причем дата возвращения будет открытой, и ты можешь оставаться в Европе, сколько тебе понравится.

Грейс продолжала упрямиться, но и Аллан тоже не собирался сдаваться и решил взять ее измором.

Наконец, главным образом из вежливости, она сказала:

– Хорошо, я подумаю.

Затем произошло следующее, хотя в тот момент Аллан этого не знал. Грейс позвонили со студии Paramount и сказали, что было бы неплохо, если бы она съездила на фестиваль в Канны: только что объявили, что там будет показана «Деревенская девушка».

Звонок с Paramount решил дело. Грейс позвонила Аллану и сказала, что согласна.

Она вылетела в Париж, где встретилась со своей старой знакомой Глэдис де Сегонзак, художницей по костюмам в фильме «Поймать вора». Проведя вместе несколько дней в Париже, 4 мая 1955 года они сели в шикарный ночной «Голубой экспресс», идущий в Канны.

Тем же поездом путешествовали Оливия де Хэвилленд и ее муж Пьер Галанте, редактор журнала Paris Match.

Следующим утром Аллан встретил Грейс и Глэдис на вокзале, а вечером за ужином Грейс рассказала ему, что встретила в поезде де Хэвилленд и Галанте. Раньше они никогда не пересекались, но поскольку путешествовали в соседних купе, то все четверо провели время за разговорами, особенно рано утром после завтрака, когда поезд свернул на восток и шел вдоль побережья Средиземного моря.

Все четверо вышли в узкий коридор, где стояли, глядя в окно на лазурное море. Галанте заметил, что журнал Paris Match мог бы сделать о Грейс материал, и даже предложил съездить в Монако, сфотографироваться с молодым холостяком князем Ренье.

Грейс тогда не знала, что идея устроить фотосессию с участием князя пришла в голову Галанте отнюдь не случайно и не рано утром в поезде. Узнав, что Грейс едет в Канны, он уже успел заранее обсудить свой план в Париже на заседании редколлегии журнала.

Кстати, что бы ни писали по этому поводу, Грейс так и не сказала Галанте «да».

На самом же деле к предложению сняться с монакским князем она отнеслась прохладно. Она о нем практически ничего не знала. И вообще, от Канн до Монако полтора часа езды.

Поэтому, когда Галанте спросил у нее, согласна она или нет, Грейс дала ему вежливый, уклончивый ответ, сказав, что да, было бы интересно, но сначала надо посмотреть, как эта фотосессия впишется в ее график.

Она тотчас выбросила это предложение из головы и вспомнила о нем лишь в Каннах, когда Галанте сказал ей, что князь дал согласие принять ее у себя во дворце завтра, в пятницу, 6 апреля, в 4 часа пополудни.

На что Грейс ответила, что никак не может: примерно на то же самое время назначен официальный прием американской делегации в Каннах. Прием должен начаться в половине шестого, поэтому встреча с князем, назначенная на 4 часа, полностью исключается. Грейс извинилась перед Галанте, добавив, что поездку в Монако придется отменить.