И в этот момент, в три часа ночи, когда я сидела одна-одинешенька в королевских покоях дженовийского дворца – этого было достаточно.
Я спросила, как он отметил день рождения, и он рассказал, что они ходили в «Ред Лобстер» и Лилли словила аллергическую реакцию на креветочный коктейль. Празднование пришлось спешно сворачивать и мчаться в больницу, потому что она вся раздулась, как Виолетта из «Вилли Вонки и шоколадной фабрики». Теперь ей всюду нужно носить с собой шприц с адреналином на случай, если она случайно проглотит еще какого-нибудь моллюска. А еще родители Майкла подарили ему ноутбук для учебы в колледже, а еще он подумывает организовать свою музыкальную группу, когда вернется в Нью-Йорк, потому что спонсоров для интернет-журнала «Головоломка» ему все равно пока найти не удается – а все из-за революционного разоблачения, что «Виндоус» дерьмо и лично он использует только «Линукс».
Похоже, немалое количество бывших подписчиков «Головоломки» испугались мести Билла Гейтса и его приспешников.
Мне доставляло такое удовольствие просто слушать голос Майкла, что я забыла про время, забыла, что надо бы поспать, пока он сам не сказал:
– Эй, погоди, у тебя там, наверно, часа четыре утра?
И действительно, было уже четыре. Но какая разница – мне хотелось болтать с ним еще и еще!
– Ага, – мечтательно отозвалась я.
– Тогда давай-ка лучше ложись, – сказал Майкл. – Если, конечно, не планируешь завтра полдня валяться в постели. Но ведь у тебя наверняка куча дел?
– Да так… – пробормотала я, все еще не выпадая из экстаза, в который меня повергает голос Майкла. – Всего-то церемония перерезания ленточки в больнице. И обед с Дженовийским историческим обществом. А потом тур по Дженовийскому зоопарку. Ну и ужин с министром культуры и его женой.
– О боже, – в голосе Майкла прозвучала тревога. – И так каждый день?
– Угу, – отозвалась я. Больше всего мне хотелось сейчас оказаться рядом с ним: посмотреть в его восхитительные карие глаза, услышать его восхитительный низкий голос – и наконец понять, любит он меня или нет, раз уж, по словам Тины, это единственный рабочий способ.
– Миа, – сказал он уже настойчивее. – Тебе надо поспать. У тебя впереди очень насыщенный день.
– Да-да, – радостно согласилась я.
– Я серьезно, Миа, – сказал он. Иногда он начинает общаться со мной в приказном тоне, как Чудовище в «Красавице и Чудовище» – больше всего на свете люблю этот фильм! Или как Патрик Суэйзи командует Бэби в «Грязных танцах». Прям мурашки по коже. – Вешай трубку и ложись спать.
– Ты первый вешай, – сказала я.
К сожалению, тут его командирский тон как-то пропал. И он заговорил голосом, который я слышала только раз – на крыльце нашего с мамой нью-йоркского дома в ночь Зимнего бала, когда и случился тот самый поцелуй.
И это, говоря по совести, взбудоражило меня еще больше, чем приказная манера общения.
– Нет, – сказал он. – Ты вешай первая.
– Нет, – пискнула я, вся дрожа от возбуждения. – Ты.
– Нет, ты, – ответил он.
– А ну-ка оба быстро вешайте! – сказала Лилли очень грубо с другого телефона. – Мне нужно позвонить Борису, пока его ночной «Бенадрил»[8] не начал действовать.
Мы торопливо попрощались и повесили трубки.
Но я почти уверена, что Майкл сказал бы: «Я тебя люблю», – если б в наш разговор не влезла Лилли.
Через десять дней увижу его снова. ПОСКОРЕЕ БЫ!!!!!!!
Суббота, 10 января
Королевский распорядок дня
