Билет в бизнес класс нашелся без проблем. Благо, на рейс Владивосток-Москва билеты стоили целое состояние. С лихвой хватило бы на недельный отдых в Турции по системе «все включено».
Тем же вечером мы устроили прощальный ужин. Перед тем, как сесть в такси, Наташка крепко обняла меня и шепнула в самое ухо так, чтобы Хенри не слышал:
– Не обращай внимания на его сарказм. Ты справляешься просто здорово. Андрей Игоревич очень тобой доволен. Просто у Хенри подход такой – он строгий, но зато сделает из тебя суперпрофессионала.
Когда я махала рукой вслед отъезжающему такси, на глаза навернулись слезы. Вот я и осталась совсем одна в бескрайней тайге.
Рано утром мы выехали в Лазо. Утро было ясным и морозным. Настолько чудным, что, пока наслаждалась утренним кофе из термоса, в голову лезли стихи Пушкина.
Лазовский заповедник оказался несколько ближе к цивилизации, чем Прибрежный. Здесь был выстроен целый городок учёных. Красивое здание администрации, несколько кафе, музей, куда школьников иногда привозят на экскурсии.
Для меня нашлась шикарная комната с письменным столом и трюмо. Хенри с Норбертом сразу заявили, что на четыре дня уходят в горы.
– Может, я с вами?
– Исключено, – отрезал Хенри. – Отдыхай, киндер.
Конечно, я не умею карабкаться по скалам как он. Ну ладно, зато будет время договориться с директором о ценах на съёмки.
Я отправилась гулять по Лазо. Крошечный посёлок у подножия величественных сопок. Как я уже говорила, мобильные телефоны здесь не ловят.
Зато в центре Лазо стоит таксофон. Карточки к которому можно купить на местной почте.
На второй день я не удержалась и купила такую карточку.
Я позвонила маме – она пекла яблочный пирог и ждала в гости соседку. Я порадовалась что там, далеко, на другом конце страны, в Калининграде, у мамы всё хорошо.
Папа нашёлся в Сочи. И тоже, похоже, был вполне доволен новой холостой жизнью.
Как назло, деньги на карточке всё ещё не кончились. И я, повинуясь порыву, набрала домашний номер питерской квартиры. Маришка схватила трубку на втором гудке. И обрадовалась так, будто нашей ссоры никогда не было. Может, даже слишком обрадовалась. Это для того, чтобы я не чувствовала себя смущённой. Всё-таки никто меня так не знает, как она.
– Слушай, я была не права. Похоже, Воропаева ты всё-таки поразила.
– С чего ты взяла?
– Да ты что! Ты читала новый номер «Тачки»?
– Знаешь, здесь, в тайге, достать его проблематично, – усмехнулась я. – Тут, правду тебе сказать, и с мобильниками-то напряжёнка.
– А откуда ты звонишь? – спохватилась подруга.
– Из таксофона.
– То есть таксофоны в тайге есть?
– Так точно. Таксофоны есть, а «Тачки» нет, – развеселилась я. – Так что там с последним номером?
– Знаешь, как называется редакторская статья Воропаева? «Кино и немцы»! Он ревнует! – возвестила Марина.
– Ну он же это не обо мне написал! – осадила я её.
– Вообще-то, конечно, о немецких машинах и их рекламных роликах, но вроде как немножко и о тебе. С намёком, как мне показалось. И это ещё не всё.
– Что ещё? – я не могла сдержать улыбки. Надо же, Маришка тоже в сыщики подалась.
– Ещё на развороте журнала, совершенно не к месту, под предлогом календаря на следующий год, кажется, фотография Пенелопы Крус. В ракурсе, в котором она безумно похожа на тебя. Просто открываешь – ты!
– Не верю, – вырвалось у меня. – Этого просто не может быть.
– А ты купи в ларьке «Тачку», как только выберешься из своей тайги. Ты молодец! Оказывается, надо было просто его послать! И вот он по тебе соскучился!
