Принцесса тьмы - страница 5



– Наталья Иванна, – воспользовавшись паузой, обратился режиссер к костю- мерше, – окажите помощь пострадавшей. Промойте ей раны, продезенфицируйте… Дальше, Машенька. Что было дальше?

– Я рискнула выбраться из кресла и, превозмогая страх, пошла к двери, беспорядочно шаря в темноте. Если б наткнулась на ту черную руку, умерла бы на месте. Но я благополучно добралась до выключателя… Мне нечего больше добавить. Пойдите, взгляните сами. Может у меня на почве стресса начались галлюцинации. – Будто куль с провизией, актриса тяжело рухнула на стул, прикрыла утомленно глаза, подставив израненное лицо подоспевшей с тазиком костюмерше.

– А где наш гример? – раздалось сразу несколько голосов.

– Исчез, – не открывая глаз, проронила актриса.

– Ах, да о чем она говорит! Ну кому, скажите на милость, могло придти в голову похищать старого гримера? – озадаченно вопрошал молодой герой-любовник.

– Лучшего гримера! – поправил ему хор голосов. – Лучшего гримера всех московских театров!

– Пусть так, но похищать-то зачем? – стоял на своем вопрошавший. – Не антиквариат ведь. Не музейная редкость. Не дедушка миллионера. Ну переманить, ну перекупить, это я еще могу понять…

– Нужно вызывать врача! – перебила разглагольствовавшего актера костюмерша. – Тут в коже осколки стекла застряли. Сама я вытаскивать их не рискну.

– Сейчас я позвоню, – отозвался администратор. – Вот только взгляну на место происшествия.

Отворив дверь в гримерную, он растерянно остановился на пороге. Позади него сгрудилась вся театральная труппа, для которой владения старого мастера были привычны и знакомы до мелочей. Основным украшением гримерной были великолепные французские парики, натянутые на бюсты-болванки, опоясывающие просторную комнату по периметру. Эти парики, как и сам старый мастер, были гордостью театра. Теперь же на недоуменно застывших в дверях людей безглазо взирали выкрашенные в серебряный цвет лысые болванки.

– Парики исчезли! Все до единого! – ужаснулся режиссер. – Какой кошмар! Мы же без них ни одного спектакля не сыграем.

– А грим! – не своим голосом взвизгнул реквизитор. – Мы только что получили из Голландии целую партию. На валюту! Даже распаковать и разложить по местам не успели. Все коробки лежали сложенными здесь, у окна… – Он беспомощно обернулся к собравшимся, с зыбкой надеждой и мольбой в голосе спросил: – Может знает кто, где они могут быть? Может их без моего ведома на склад днем отнесли?

Ему никто не ответил. Отвечать было нечего. Реквизитор принялся поочередно выдвигать ящики шкафчиков и гримерных столов. И уронив руки, мрачно констатировал:

– Все унесли. Подчистую. Даже початые коробки.

– Ладно. Грим – дело наживное, – сказал режиссер. – Где Альберт Арнольдович? Я ж без него пропаду. Никто, слышите, никто мне его не заменит… Да что же вы, батюшка, торчите здесь как… как оболваненная болванка! – напустился он на администратора. – Делайте же что-нибудь, черт вас возьми! Ищите. Звоните. Заявляйте в милицию. Достаньте мне его хоть из под земли, слышите! И живым! Обязательно живым! Иначе… иначе провал. У нас на три месяца вперед билеты распроданы. Зрители меня с потрахами съедят.

Все дружно бросились на поиски пропавшего гримера. Опросили сторожей и вахтеров, монтажников, технический персонал. Никто не видел его выходящим из театра – ни одного, ни тем более в сопровождении.

– Чудеса да и только! – беспомощно разводил руками администратор. – Чертовщина какая-то. Мистика.