Принцесса Торн - страница 43
Том все еще мог налаживать связи. Даже дружеские.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Том. Я почувствовал, как он коснулся меня плечом, когда присоединился ко мне возле неглубокой могилы. Казалось, он попеременно то испытывал приступ тошноты, то хотел предпринять что-нибудь относительно обнаруженного нами.
– Пока рано говорить, – ответил я, засунув руки в передние карманы. – Но первичные признаки налицо. Стихийное захоронение. Тот, кто это сделал, хотел передать сообщение, а не спрятать тело. И если не найдем признаков удушения или пулевых ранений… в общем, его могли похоронить заживо.
Захоронение.
Части тела специально выставлены на всеобщее обозрение. Обычно человека закапывали живьем для дополнительных мучений. С этим я знаком, поскольку до выхода в отставку работал в Лос-Анджелесе с самим Иэном, а местная братва любила избавляться от людей подобным образом.
Я также знал об этом по работе в Чикаго, где итальянцы и русские еженедельно пытались друг друга прирезать.
– Полнейшая хрень, – процедил я. – Мне жаль. Знаю, вы были близки.
Мне действительно жаль. Я просто не уверен, что это значит.
– Хочешь сказать, что тебя это никак не затронуло? – Оскалившись, Том резко толкнул меня в грудь. Он злился. Ему нужно было направить на кого-то свой гнев. И сейчас этим кем-то оказался я.
Без понятия, что еще можно сказать. Я не желал смерти Иэну Холмсу. И вообще не желал смерти большинству людей, несмотря на свои нелюдимые наклонности.
– И это все? – выплюнул Том.
Я спокойно встретил его взгляд.
– Это не я его убил, ясно? Отстань.
Том снова толкнул меня в грудь, на этот раз сильнее. Я позволил себе отступить на пару шагов.
– Тебе плевать, да? Он был нашим боссом. Он наставлял нас. Мы работали вместе. Он относился к тебе как к сыну.
– У меня нет родителей, – резко ответил я.
– Да, и тебе, черт возьми, так сильно хочется никогда об этом не забывать! – Том разразился горьким смехом. – Тебе действительно нравится весь этот образ измученного неудачника? Так ты чувствуешь себя важным, да?
Я уже устал от того, что меня поливают дерьмом за поступки, которых не совершал. Конечно, Холмс был одним из наших, но я никого не считал его семьей. Даже самого Тома. Для других людей семья становилась помехой. У меня были наглядные примеры.
– Слушай, это неконструктивно, – вздохнул я.
– Знаешь, что неконструктивно? – Том схватил меня за воротник. – То, что у тебя нет гребаного сердца.
– Отсутствие сердца лучше наличия широкой души. Вспомни, откуда ты. Жизнь не так уж прекрасна.
Том резко отпустил меня, и мне хватило благородства притвориться, будто я пошатнулся.
Спустя пару минут несколько полицейских машин и черный седан остановились перед дверью дома Иэна. Мы отдали им наши заявления, затем визитные карточки. Рассказали, что, по нашему мнению, произошло. Кто, предположительно, мог стоять за этим.
– Козлов, – всё повторяли мы. – Его фамилия Козлов.
Будто они не знали. Будто не надрывали задницу, пытаясь поймать его в эту самую минуту. Так и есть, если только он не держит на них компромат или не подкупает.
Копы отправили нас домой и попросили позвонить, если вспомним что-нибудь еще. Стандартный протокол.
На обратном пути к дому Хэлли я подумывал сказать Тому, что сочувствую его утрате, но потом решил, что он просто использует мои слова против меня же и упрекнет, что я не чувствую себя так же погано, как он.