Принцип апокалипсиса: сценарии конца света - страница 14

Мичелл считал, что частица света, как и пушечное ядро, выстреленное с поверхности планеты, полностью преодолеет ее притяжение, только если его начальная скорость превысит значение, называемое теперь второй космической скоростью и скоростью убегания. Используя законы Ньютона, Мичелл рассчитал, что если бы звезда с массой Солнца имела радиус не более трех километров, то даже частицы света не могли бы улететь далеко от такой звезды. Если гравитация звезды столь сильна, что скорость убегания превышает скорость света, выпущенные в зенит световые корпускулы не смогут уйти в бесконечность. Это же произойдет и с отраженным светом.

Эту идею Мичелл представил на заседании Лондонского королевского общества 27 ноября 1783 года. Идеи ученого на какое-то время привлекли внимание научных кругов, но последователей он не обрел. Прошло 13 лет, и французский натурфилософ П. С. Лаплас, по всей видимости, незнакомый с работами Мичелла, пришел к аналогичному выводу. Однако вскоре было доказано, что свет – это волновое явление. Так родилась концепция ньютоновской черной дыры. Масса такой звезды должна была бы в десятки миллионов раз превосходить солнечную, кроме того, в физике победила концепция волновой природы света, противоречащая модели темных звезд. Так замечательные первые модели коллапсаров Мичелла – Лапласа были забыты на долгие годы. Все, что касалось соображений о взаимодействии света и гравитации, Лаплас вычеркнул в последующих изданиях своих работ. Казалось невероятным, что в природе могут найтись силы, способные сжать звезду до столь ничтожных размеров, поэтому выводы из работ Мичелла и Лапласа более 100 лет считались чем-то вроде математического парадокса, не имеющего физического смысла.

Однако из пыльных глубин архивов появились оригинальные рукописи Ньютона с «физическим» прогнозом гравитационного конца света, и после очищения от религиозно-мистического камуфляжа они встали в стройный логический ряд с работами Мичелла и Лапласа, посвященными ньютоновским черным дырам.

Осталась еще одна тайна, которую пытаются выяснить историки науки: что скрывается за расчетами, планами и чертежами некой странной установки, зашифрованной великим физиком как «Иерусалимский храм»?

Ведь существует совершенно фантастический проект массовой генерации гравитационных коллапсаров при взаимодействии очень энергичных встречных пучков элементарных частиц на мощных ускорителях – коллайдерах. Значение факта существования черных дыр для науки трудно переоценить, их «космологический» смысл выходит далеко за рамки астрономии и физики элементарных частиц. При изучении этих таинственнейших небесных тел исследователи надеются глубоко продвинуться в понимании фундаментальных вопросов сущности пространства и времени, структуры окружающей физической реальности и множественности нашего мира в иных измерениях.

Пророчества ученого, которому последующие поколения присвоили высшую интеллектуальную награду – назвали «гением», – удивительны в своей загадочности.

Поразительно и другое: значительная часть работ великого физика, посвященная расшифровкам древних текстов, уточнению хронологии и зашифровке собственных выводов, почему-то долгое время была полностью отдана на откуп церковным мракобесам. Лишь несколько десятков лет назад стали появляться исследования истиной подоплеки этих работ Ньютона. Следует отметить, что научная общественность всегда достаточно консервативна в своих взглядах, и тезис «в конце жизни мистический туман застлал разум ученого» до сих пор в ходу. Однако противоположная точка зрения набирает силу, вырываясь из тесных рамок ученых трактатов в популярную и даже художественную литературу – чего стоит хотя бы странная гипотеза небезызвестного Д. Брауна, что Ньютон был магистром «Ордена Приора».