Принцип Прохорова: рациональный алхимик - страница 20

«Лучше бы он был маленький и страшненький, но платил бы больше!» – возмущались рабочие «Норникеля».

Немного истории. 4 ноября 1989 г. Совет Министров СССР принял постановление о создании «Государственного концерна по производству цветных металлов “Норильский никель”», в который вошли передовые на тот момент советские предприятия, – Норильский комбинат, комбинаты «Печенганикель» и «Североникель», Оленегорский механический завод, Красноярский завод по обработке цветных металлов и НИИ «Гипроникель» в Санкт-Петербурге.

Лихие 90-е сотворили почти невозможное: превратили промышленные гиганты в загнивающие производства, на которых висели огромные долги (на «Норникеле» к 1995 г. – порядка $2,5 млрд), люди не получали зарплату, а продукция сбывалась полубандитскими посредническими путями.

30 июня 1993 г. Указом Президента Российской Федерации «Государственный концерн по производству драгоценных и цветных металлов “Норильский никель”» был преобразован в «Российское акционерное общество по производству драгоценных и цветных металлов (РАО) “Норильский никель”».

В 1994 г. в результате акционирования предприятий РАО «Норильский никель», часть акций была передана трудовому коллективу, часть выставлена на реализацию на чековых аукционах.

В федеральной собственности оставалось 38% (51% голосующих) акций, т. е. контрольный пакет, который в ноябре 1995 г. был выставлен на залоговый аукцион, по результатам которого держателем контрольного пакета за $270 млн стал ОНЭКСИМ Банк (формально – ЗАО «Свифт»).

Впоследствие будет много споров, исследований и расследований на тему, насколько честными и правильными были те решения по залоговым аукционам. И много историй про потенциальных покупателей, готовых заплатить на залоговых аукционах больше денег, но не допущенных к конкурсу.

Есть источники и мнения, указывающие как на законный характер приватизации «Норникеля», так и на незаконный. К первой категории относится, например, доклад Счетной палаты от 2000 г., который готовился более трех лет (1997–2000 гг.). По результатам работы Палаты было установлено, что, учитывая огромные долги и высокие социальные обязательства по «Норникелю», цена за него заплачена адекватная.

Любопытствующие могут ознакомиться с другой точкой зрения: например, в книге бывшего заместителя Председателя Счетной палаты РФ Юрия Болдырева «О бочках меда и ложках дегтя», указывается, что на момент проведения залогового аукциона, «Норникель» имел годовую прибыль в размере $1,5 млрд, рентабельность производства – более 70% и запасы руд на 100 лет, – а все это, по его мнению, стоит гораздо больше, чем заплаченная цена. Кроме того, Юрий Болдырев утверждает, что знаком с целым ряд фактов, говорящих о притворном характере сделок с залогово-кредитными аукционами.

В 1996 г. министр экономики РФ Евгений Ясин в своем письме (не открытом для печати) в адрес премьер-министра России Виктора Черномырдина рекомендовал отменить конкурс по «Норильскому никелю», «поскольку он крайне несправедлив».

«В 90-е годы меня и моих партнеров обвиняли в том, что мы купили “Норильский Никель” за цену, которая была ниже его реальной стоимости. На самом деле, мы искали партнера, так как нам не хватало капиталов. Западные бизнесмены считали эту операцию слишком рискованной. Сумма долгов превышала цифру годового оборота. А сегодня все об этом забыли. Не хотелось бы в миллионный раз осуждать и обсуждать тему залоговых аукционов, это ход нашей истории, и не исключено, что без частных собственников, которые были заинтересованы в долгосрочном развитии своего предприятия, все советские заводы и предприятия вообще исчезли бы с лица Земли. А может и не исчезли. Но на тот момент все они были явно в плачевном состоянии, “Норникель” в том числе» [19], – вспоминает Михаил Прохоров.