– А мне кажется Тибет – это дух, дух Азии. – Обрадовалась появлению бога Оля.
– Многие искали здесь мифическую страну Шангрила – духовную страну, рай на земле, где человек может летать… (Пол.)
– Головой вниз? – невесело пошутила героиня.
– “Тибет ставит оптимизм духа выше пессимизма разума”[68]. В Тибете летает душа – между небом и землей – счастливая, свободная, бессмертная. Парит в небе, среди облаков и таинственных звезд. Ах, небо, небо… Очень давно, больше миллиона лет назад, позвоночник человека выпрямился, человек приобрел вертикальную осанку, для того, чтобы не только смотреть себе под ноги, но и запрокидывать голову в небеса. Правда, не все видели там безграничные возможности. Галлы, например, считали небо твердым и боялись, что когда-нибудь, в самый неподходящий момент, оно свалится им на головы… А ты когда-нибудь слышала, как разговаривает небо? (Аполлон.)
Оля прислушалась и услышала чей-то голос с небес: “Бог – не где-то за облаками, он – в тебе…”
“Это правда, – подтвердил другой голос. – В каждом из нас скрыта вся полнота небес. И дьявол, и ангел…”
“Полны ангельских крылий надо мной небеса”, – процитировал сам себя русский поэт Александр Блок.
“Предел возможностей человека должен быть превзойден, иначе для чего нужны небеса?” – задал вопрос Роберт Браунинг, английский поэт.
“В душах есть все, что есть в небе, и много иного”, – поддержал диалог Константин Бальмонт, русский поэт и историк литературы.
“Небеса – это не место и не время”, – вздохнула Флоренс Найтингейл, английская сестра милосердия, пошатнувшая патриархальные устои западного общества.
“Великолепие пустого неба – рай возможного”, – поддержал ее Анри Барбюс, французский писатель и борец с фашизмом.
– Небо – это бесконечность времени и бесконечность пространства, – осмелилась Оля поучаствовать в небесном диалоге.
“Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, – ответил ей Чарльз Лэм, английский поэт, публицист и критик, – и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю”.
– Вопрос о небе – это вопрос о том, как обрести счастье, – сказал Аполлон. Он попросил Виктора Гюго прочесть его “Созерцания” Гюго прочел:
”…Этот темный сапфир —
Непроницаемая бездна!
И не различить в ночи
Голубых одеяний
Трепещущих ангелов, что скользят
В безмятежной лазури”.
А потом Жюль Сюпервьей читал свои “Небесные ритмы”:
”… И будем мы жить, испытывая ужас
От созерцания миллиардов
Дамокловых мечей, если не почувствуем
Над нашими головами
порядок, красоту, покой и безразличие
небесного шедевра”.
“А какие слова говорит небо? – задал провокационный вопрос Конфуций, основатель государственной религии Китая. – И все-таки четыре времени года идут своим чередом, и все растет и процветает. Но разве когда-нибудь говорит небо хоть одно слово?”
Русский поэт Дмитрий Мережковский согласился с китайским мудрецом:
“Дух Божий веет над землею.
Безмолвен пруд, недвижим лес;
Учись блаженному покою
У вечереющих небес.
Не надо звуков: тише, тише,
У молчаливых облаков
Учись тому теперь, что выше
Земных желаний, дел и слов…”
А Сергей Есенин сказал так:
“Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся смертный и не требуй
Правды той, что не нужна тебе…”
– Красиво… – прошептала Оля.
– И пусть зима в Тибете – суровое и холодное время года, и вокруг нет ни травинки. Зато зимой горы выглядят необычайно величественно, небеса неистово голубые, все вокруг залито солнечным светом, воздух чист и прозрачен, и далеко-далеко видно вдаль. И тебе нечего бояться, – улыбаясь, сказал Оле бог Солнечного света, – и давай уже встречать рассвет. Ничего нет прекраснее рассвета!
