– Почему ты сбежала из моего дома? – негромко поинтересовался он и шагнул ко мне, – почему, почему?!!
* * *
– Не подходи, – я судорожно зашарила руками по полу, пытаясь найти точку опоры и подняться, – не…
Тело плохо слушалось, напоминало больше куль ваты. Пальцы без костей, руки мягкие, безвольные. Но я успела все же приподняться, совсем чуть-чуть – а затем в мои плечи впились жесткие ногти инквизитора.
– Почему? – рявкнул он мне в лицо, – если бы ты не сбежала тогда, ничего бы этого не было! Зачем ты сбежала? ЗА-ЧЕМ?!!
С минуту он тряс меня как куклу, а затем вдруг отпустил. Но я – и откуда только силы взялись – начала подниматься, опираясь о холодную стенку спиной. Уж что-что, а напоследок валяться в ногах у палачей? Нет уж. Не позволю себе такой роскоши.
Эрик молча следил за моими маневрами, а в черных глазах опасно сверкало бешенство. Наверное, оно передалось и мне – злость придает сил, даже когда их нет.
– Ты никого не убивала, так?
– У вас есть мои показания, – прохрипела я, – зачем пришел? Тебе мало моей подписи?
Он скрестил руки на груди. Нас разделял всего шаг, и будь у меня при себе хоть что-нибудь… Господи, да кого я пытаюсь обмануть? Меня ноги не держат, а я собралась драться с мужчиной.
– Я тебя спрашиваю, – голос Эрика упал до громкого шепота, – ты невиновна?
– Мои показания…
– Не паясничай! Герой из тебя отвратительный, ясно? – и снова его пальцы больно впились в плечи, – лучше отвечай на мои вопросы. Немедленно!
Тогда я рассмеялась. Расхохоталась, глядя в полубезумные глаза инквизитора. Черт, не нужно было подбирать его в той роще, пусть бы его сожрал… демон, или кто там был…
– Ничего… вы от меня… больше не получите!
И у меня вдруг получилось вырваться из его рук. А затем – просто чудненько! – мои ногти оставили четыре глубоких борозды на гладко выбритой щеке мучителя.
– Дура, – спокойно констатировал Эрик, промокая кровь черным рукавом свитера, – жить тебе надоело?
– А что ты сделаешь? – я хрипло хихикнула, – что?!! Все, что мог… ты уже… сделал… Убирайся вон, ясно? Жертва не желает… тебя видеть!
Дальше… коленки подогнулись, и я начала медленно сползать по стене. А потом вдруг оказалась буквально втиснутой в эту самую стену, да так, что не могла и шевельнуться. Эрик держал мои запястья, и больно прижался лбом к моему лбу. Я зашипела, дернулась раз, другой, пытаясь освободиться – бесполезно. Силы стремительно утекали как вода сквозь решето. Господи, Лерка, это ж надо было? После пыток еще ругаться…
– Прекрати, – сквозь зубы процедил Эрик, – сама виновата. Не нужно было…
– Ты это и Малике говорил? – у меня даже получилось усмехнуться, а он, он… вздрогнул, как будто от удара. Но меня не выпустил.
– Откуда ты знаешь?
– Я ее видела. В ту ночь.
– А, так вот что тебя испугало? Что она наговорила про меня?
– Не много, но достаточно, – я обозленно пыталась пнуть его ногой, – хорошо же ты ее кнутом разукрасил!
– А она тебе случайно не рассказала, как сварила и съела младенца?
Я озадаченно умолкла. Прикосновения Эрика вдруг стали горячими, лоб жгло, словно я прислонилась к чайнику.
– Вижу, что об этом она умолчала, – издевательски заметил Эрик, – какая забывчивость. А еще она не упомянула одну интересную деталь. О том, что была сожжена как ведьма три сотни лет назад… Ты видела призрака, ясно?
– От… пусти… – выдохнула я. Перед глазами все поплыло, ноги давно отказались держать – и я попросту висела в руках разъяренного инквизитора.
