– Ого. Ярик! Вот это да! Слушай, ты так давно не был. Расскажи, че там Ноннка, да Глебушек ваш.
– Он уже все рассказал, пока вы девушка спали, – съехидничала Таша.
– Ну, ладно тебе. Я не виновата, что так сильно устаю. Ярик, расскажи. Уже пошел?
Ярик рассмеялся, а Лизон со своей логикой:
– Да ему еще только два месяца. Куда он пошел?
– Пошел, пошел. Уже в школу, – поддержал Тамилу Ярик.
– Ага, в институт, – тоже засмеялась и продолжила Лизон.
Невыносимое чувство, что где-то начали говорить о чем-то смешном, возможно, интересном, и, страшно представить, полезном подняло с места и привело к ним Базилио. Пристроился рядом.
– От Ноннки огромный привет, – продолжил Ярик. – Буквально на днях она вспоминала тебя Тамил, говорит, что что-то не заходила давно.
– Передай, забегу как-нибудь.
– Что вы там с ней обсуждаете целыми вечерами?
– Как что? Ну, ты спросил! О своем. О том, о сём, помаленьку, по чуть-чуть, между делом, между чаем, – пыталась заболтать Ярика Тамилка.
– Во, во. Между чаем! Да ладно. Я все знаю, расслабься.
– Что ты все знаешь? – зацепилась Тамилка. – Ноннка что ли все проливает?
– Ничего она не проливает! Я и сам все знаю. Она зато передает всем большучестое спасибо. В больнице вы ей очень помогли. Я тоже вам очень благодарен. Действительно, огромное спасибо!
– Да ладно, ерунда.
– Да не ерунда. Если б все как обычно, то недельку бы и домой. А мы семимесячные, нас больше месяца не выписывали. Вы и еду помогали, приносили. Я сам никак не смог бы несколько раз в день носить. И морально ее поддерживали. Опять же, зима, на улице не погулять. А с вами не так скучно было.
– Да, уж. С нами поскучаешь! Так хохотали, что нас выгоняли из отделения, – вспомнила Лизон.
***
После универа Ярик помчался на работу. Правда, для Ярика это означало не засесть в офисе, а, забрав срочную корреспонденцию, носиться по всему городу. И соответственно, если что-то передадут обратно, принести в офис. Плюс, конечно, отметиться в журнале о доставке.
Вот возвращаясь в офис для исполнения последнего, он застал тот радостный момент, когда основная масса «трудоголиков» врассыпную покидала обитель реализации трудового потенциала.
«И куда только деваются в этот момент сонные и унылые лица людей?!» – подумал Ярик.
«Воистину ни что так не бодрит на работе, как последняя минута рабочего дня!», – припомнил Ярик слова начальницы отдела по работе с персоналом. Она однажды жаловалась ему, что никакими стимулами, методиками и техниками, применяемыми к работникам, она не может достичь такого же эффекта.
Ярику, зарядившись этой бодростью, пришлось задержаться допоздна, так как нужно было доделывать то, что не сделалось без него днем.
Люди в офисе еще были. Вовремя с работы здесь уходили далеко не все, ну, или уж, по крайней мере, не всегда. Но не в отделе Ярика.
Официально Ярик числился в канцелярии, где работали одни мамаши, спешившие забирать детей из детских садиков, и в прошлом мамаши, которые, конечно, уже никуда не спешили, но не могли отказаться от старой привычки. Так что правило срочной работы здесь не распространялось на всех, кроме него.
Если Ярик заходил к себе в отдел, и у него были свободные минуты, каждая пыталась придумать какой-то вопрос, чтобы заболтать Ярика и чтобы он осел возле ее стола. Наверное, именно поэтому тетки так и не выделили ему отдельного стола. У Ярика был только ящик со срочной корреспонденцией в шкафу и вешалка.
