– Я уже говорил. Все пошло не по плану.
– И он запаниковал? – я скептически ухмыльнулась. – Наш хладнокровный и неуловимый субъект, не оставляющий следов? Я думаю, что это был просто какой-нибудь наркоман или насильник. Точилиной просто не повезло, а Родионов набивает этой историей себе цену.
К моему удивлению, Дима вообще не расстроился моему выводу.
– Ты умница, Лиза. Но у тебя нет полной картины. Давай присядем.
Мы отошли чуть в сторону и заняли скамейку под красным кленом. Ростовцев достал из внутреннего кармана два сложенных листка и отдал мне.
– Это материал для статьи. В части описания подозреваемого.
– Мы же согласовали, – возмутилась я, но Дима меня перебил:
– Только дочитай до конца, не отвлекайся. А потом спрашивай.
Я открыла листок с аккуратно написанным от руки текстом, и с каждым прочитанным словом мои брови ползли все выше, а глаза расширялись – сперва от удивления, а потом и от ужаса. Когда я поняла, во что именно оказалась втянута, и что последствия у моей статьи будут самые серьезные.
Описание субъекта гласило – хорошо развитый физически мужчина средних лет. Склонный к проявлению агрессии и насилия. Возможно, работающий в правоохранительных структурах. Садистические проявления во время совершения преступления, могут говорить о властном характере. Такой характер и возраст убийца позволяет сделать обоснованное предположение о том, что преступник занимает руководящую должность.
Не может быть…
Я раскрыла вторую бумагу. На ней был фоторобот. Но лицо легко было узнать.
– Я не напечатаю это, – я вернулся Ростовцеву бумаги.
– Лиза…
– Я не буду рисковать своей карьерой из-за твоих фантазий.
– Ты знаешь об операции «Лесополоса»? В ней Чикатило участвовал. Дружинником. Патрулировал и дежурил. Помогал себя ловить.
– Так то дружинником! А ты говоришь о…
Он перебил меня.
– Да. Говорю. Дружинник не может сорвать следствие. А руководитель следствия – может.
– Это просто твои домыслы!
– Это не домыслы, – сказал Дима. – Я ТОЧНО знаю, что это он.
– Тогда действуй, чего ты ждешь?! Передай свои доказательства в следственный комитет, пусть арестовывают.
– Нет у меня доказательств, Лиза. Таких, которые можно предъявить – нет. Для этого и нужна вся игра. Ты не заметила за вчерашним разговором, но Родионов очень вспыльчив. Это должно сыграть нам на руку. Я заставлю его совершить ошибку, заставлю раскрыться. Подставлюсь.
– А как же я? Что обо мне подумают после такой публикации?
– Читатели будут в восторге от жареного материала. А вопросы со стороны органов тебя беспокоить не должны. Мой почерк на этой бумаге – доказательство, что ты ничего не выдумывала от себя, что именно я поручил тебе это напечатать.
– Как же ты на него вышел?
– У меня был свидетель. Но он не мог дать показания… Боялся. А теперь и умер. Но его слова заслуживали доверия. Я начал присматриваться к майору Родионову… Есть много косвенных признаков. Агрессия, теперь вот увлечение какими-то некрофилическими художествами… Ты была права насчет нападения на Анну Точилину – Родионов солгал. Но не в том смысле, как ты думала. Он напал на нее, толкнул… Но не успел закончить. Я думаю, услышал голоса приближающихся людей. Времени до того, как его увидят, было мало, и он запаниковал – пришлось спрыгнуть с моста. Ты спрашивала, почему убийца не добил Точилину. Вот тебе и ответ – не было у него ни одной лишней секунды. Не добил, потому что не успел.
