- Не знаю... Ты говорил, сапоги тебе за помощь подарили. Расскажешь?
- А чего бы и не рассказать? - почесал затылок Макар, отставляя пустую тарелку, в которую хозяйка тут же положила что-то ещё. Что именно, Леон не смотрел, весь обратившись в слух: - Зима стояла тёплая в тот год, вот один городской маг...
- Маг? - удивился Олан.
- Ну... - замялся Макар. - Я думаю, что маг... Он пожаловал к нам с той стороны реки. Вроде спешил куда или от кого - кто ж его знает. Но конь его под лёд ушёл... по весне дело было... Благо неподалёку я рыбу удил в проруби. В общем, подсуетился я тогда... - Леон оглядел мужика: сильный, широкоплечий. Такой пожалуй, мог помочь с конём, и при желании вытащить животное из ледяной воды. - В общем, простыл его кабысдох, да ногу сломал, пока мы с этим мужиком его вытаскивали. Я его коня подлечил, а мужик этот за ним воротился потом, полгода почти спустя. В город он ходил, что за болотами нашими. Никогда никто не шастал туда, один раз вот было, так, видишь, как оно с конём приключилось... Да и всё равно бы конь не прошёл там... А мужик на обратном пути его излеченного и забрал. В общем, за то мне сапоги и перепали. Много тогда добра он отвалил за свою животину...
- Сапоги - полезная вещь, - кивнул Леон, словно кроме, как про сапоги, ничего не услышал в этой истории. - Часто носите?
Макар нашёл вопрос странным, но этот человек и без того казался непонятным, так что не очень-то мужик удивился и ответил:
- Да, вещь хорошая. Мне - на рыбалку сходить, дочка вот, в лес надевает, когда в болота идёт - змей нынче, говорят, много.
- Да, много, - деловито кивнул Леон, хотя на самом деле им с Оланом не встретилось ни одной змеи.
Мужчина посмотрел на сидящую напротив Веру. Кажется, он был ей интересен. Это хорошо. Раз по болотам ходит она, то и клинок, скорее всего, у неё. А раз он ей интересен, можно будет её разжалобить историями о семейной реликвии и вернуть себе артефакт. Даже хорошо, что клинок не у мужчины: с женщинами проще договориться, и они не так строги: любую оплошность и неверно сказанные слова воспринимают с улыбкой, если замечают смущение и чувство неловкости, которые он так часто испытывал, ведя с кем-то разговоры.
- Вы совсем не ходите в болота сами? - спросил Олан в надежде, что сейчас умиротворение сотрётся с лица ландграфа ответом хозяина.
- Привычку говорить "вы" оставь там, откуда пришёл, - ответил Макар. - А в болота хожу только по осени - уток стрелять диких, да гусей. Дочь любит лес, и он платит ей тем же, так что ходит в него она, так пользы больше.
Леон не сдержал лёгкой улыбки, весьма довольный тем, что на эту улыбку любуется Вера. Тут же подумал, что зря поддался искушению и пошёл на поводу у Олана: женщины не прощают, если тот, кто приглянулся, спит с другой. Это означало, что сегодняшняя ночь должна пройти в одиночестве, только было поздно отказываться, да и какая разница теперь: что хотел и отказался, что всё-таки согласился, наверняка всей деревне уже всё известно. По мнению Леона разницы не было никакой: Вера уже знала, что он не избирателен в связях, и это могло всё испортить, поскольку самый простой способ вернуть артефакт - очаровать девчонку.
Мужчина прикусил нижнюю губу, раздумывая, как выкрутиться. Вроде Вера была симпатичная, и можно было попытаться охмурить её, только, кажется, эта идея не пришлась по душе Олану. Леон заметил, как парень смотрит на него, и сразу понял этот взгляд. Что ж, с Верой можно разобраться и позже. Главное - он нашёл того, кто мог подобрать клинок. Оставалось понять, у неё он всё-таки, или она успела его куда-то деть.
