Приоткрытая дверь - страница 16

Даже его женщины не знали. Как-то не обращали внимания, хотя он и не скрывал ничего. Просто под собственным носом ничего не видели. А если вдруг возникал вопрос, неожиданно, чаще всего с негативным оттенком, с пренебрежением: «Ты?!» – он просто щелкал перед ними пальцами. Перед тем самым хорошеньким носиком, который раньше ничего не замечал. И они забывали. Так просто. И после этого уходили. Иногда было жаль.

Он пробовал на себе, перед зеркалом. Смотрел, смотрел, щелкал до боли в пальцах. Никакого эффекта.

Он где-то читал, что щелчок происходит из-за удара пальца о ладонь. Фигня. Он клал на ладонь тряпицу, а щелчок все равно был.

Никогда не повторялся. Не потому, что не хотел, а потому, что не контролировал процесс.

Все они были странные. «Чердачные», как сказала одна его женщина. Еще сказала, что ей не нравится.

– Уродство какое-то!

Он тогда щелкнул пальцами. Как обычно.

А потом на улице подошла девушка. Он думал – автограф взять. А она его даже не узнала.

Такие люди его никогда не узнавали. Думали, может, просто похож. Двойник. Два разных человека. Не может же он – он! – заниматься таким странным делом.

– Это ведь вы делаете игрушки?

Он никогда их так не называл. Защитники – вот правильное слово. Так он думал. Он делал защитников. Ну, как… Они рождались его руками.

И ни разу не предназначались для него самого.

Создавал, повинуясь импульсу. Почти не глядя доставал нужные кусочки, обрезки ткани. Резал и сшивал без выкройки.

Он думал, что они будут защищать.

Но он не знал точно.

Ему хотелось бы так думать.

Красивая девушка. Он ее через некоторое время напрочь забудет. Как и всех остальных.

Он мог узнать только свои игрушки. А лица тех, кто уносил их с собой, стирались из памяти.

Поэтому он считал, что никогда больше не встречал тех людей, к кому ушли его игрушки. Не слышал о них. Или не хотел слышать.

Он даже не представлял, откуда узнают о его особенности. Как его находят. Кто подсказывает им, что надо прийти и попросить у него игрушку.

Он не знал, с хорошими они приходили к нему намерениями или нет. Или нет.

Это «или нет» периодически тревожило его.

Игрушки справлялись со своей ролью.

Взятые для защиты действительно защищали.

Но были и другие…

Он совершенно точно знал. Те, которых забирали с совершенно противоположными целями.

И он никогда не знал, кто у него рождается на этот раз. Не мог предугадать. Не мог отказать.

Они были одинаково сильны и хороши. Одинаково.

А он был всего лишь инструментом.

– Что тебе скажу, Настя! – Люля загадочно и торжествующе улыбалась. – На меня вышли особенные, знающие люди. Понимаешь? Я не могу рассказать тебе детали, да и не нужно. Главное, что они решили передать мне особую книгу, потому что почувствовали во мне силу.

– Как в Йоде? – не сдержалась я. Как раз недавно наткнулась на комикс по «Звездным войнам».

Но тетя юмора не оценила.

– Какой еще йод? Ерунду не городи. Эта книга не всякому дается. Знания там содержатся мощные, не для непосвященных. Но, представляешь, я оказалась в числе избранных! Тебе, конечно, не понять. Но я изучила всего Папюса и Элифаса Леви.

Я с трудом удержалась, чтобы не сострить в рифму: «Папюс – Мамюс». Люля, похоже, поняла это по моему лицу и потому снисходительно пояснила:

– Это знаменитые оккультисты. Ой, да ты и этого не знаешь! Понимаешь, в мире существуют скрытые силы, которые современной науке недоступны. Отрицать всегда легче, чем объяснять. Легче все свести к условным рефлексам, инстинктам. Есть чисто практическая магия или деревенская, приближенная к человеческим повседневным запросам. Но некоторые знания доступны только особым людям, избранным, посвященным.