Но потом Лизин папа получил работу в Испании и всю семью туда перевез. Первое время Лиза скучала так же сильно, как я, переписывались до полуночи. Но постепенно она втянулась в местную жизнь и даже завела какого-то бойфренда. Серьезно, в тринадцать лет! Поставила статус «в отношениях» и свела общение с бывшими соотечественниками к минимуму. Половина девчонок из нашего класса ей дико завидовала. А я… по-разному. Лиза была прикольная. Она нигде не терялась. И мне ее не хватало…
В этом году я сдружилась с Полиной, часто после школы зависала у нее. У Польки была своя комната, а мама приходила поздно, так что вся квартира была в ее распоряжении. Иногда меня раздражало Полинино поведение и ее довольно откровенное желание найти себе парня, но я ведь тоже не идеал. Так близко, как с Лизой, мы с Полей друг другу не открывались, но… Дома-то у меня особо не уединишься, гостей не пригласишь. И даже когда никого нет, все равно противное ощущение, что я занимаю чужую комнату, где надо соблюдать определенные правила, и это все портит.
Неприятно признавать, но, получается, я Полину использовала.
Так вот, родители уехали к приятелям на дачу, и мы остались с бабушкой и Люлей в квартире втроем. Я в таких случаях всегда перебиралась в родительскую комнату и наслаждалась некоторой свободой: могла смотреть сериалы до утра, зависать в чатах или читать, не боясь бабушкиных замечаний. Она, правда, все равно проверяла меня перед сном, и я врала, что тоже ложусь.
Тетя Люля уже несколько дней ходила сама не своя, таинственно уклоняясь от расспросов и бросая загадочные реплики типа: «Ни один китаец не стал бы жить в нашей квартире! По-китайски звучание иероглифа, обозначающего число четыре, и иероглифа, обозначающего смерть, идентично – сы. У нас же сплошные четверки: дом номер тринадцать, а один плюс три – четверка; четвертый этаж; квартира двадцать два – тоже в сумме четыре».
– Стопроцентная математическая сса, – сострил папа насчет иероглифа, за что тетя Юля обдала его ледяным холодом.
Так что, стоило только моим родителям закрыть дверь и отчалить, тетя немедленно потащила меня на кухню и изложила невероятный план. Оказывается, она собралась вызвать духа моего прапрадеда, колдуна, по ее утверждению. По Люлиным словам, детали спиритического ритуала она увидела во время медитации, а подробности уточнила в эзотерических книгах, которые в свое время по просьбе младшей дочери бабушка закупила в каких-то прямо промышленных масштабах. Правда, для удачного сеанса надо было либо знать настоящее полное имя, либо иметь фотографию или какую-то личную вещь человека, чей дух собираешься вызывать. Ничего из перечисленного у нас не было, но тетку это не остановило.
– У меня достаточно силы, чтобы одной мыслью призвать того, кого надо. В конце концов, мы же его кровные потомки, он обязан нас услышать и помочь! Мы сами по себе овеществление нашего предка, – убедительно сдвигала брови Люля, и я ей верила. – Я могла бы вызвать его сама, уже давно, но без тебя было бы не то. Без тебя, Настя, никак не обойтись. Подростки очень восприимчивы к потустороннему. Ты как чистый лист, понимаешь, на котором высшие силы могут писать свои послания. Даже оракулы в Древней Греции привлекали к своим предсказаниям невинных детей, чтобы их устами говорили духи.
– Что-то я не хочу, чтобы какой-то там дух говорил моими устами, – напряглась я, подкованная фильмами ужасов. – А если он потом из меня не захочет убраться и будет все время моими устами говорить?
