В случае абсолютного времени определенность есть возможность измерения временной длительности. Следует уточнить, что в этом случае означает выражение «измерить время». Если придерживаться концепции всеобщего, абсолютного времени, которое пронизывает собой все процессы и приводит их в движение, то нужно признать возможной абсурдную ситуацию, когда стрелки часов движет не вкладываемая в механизм энергия часовой пружины, а, наоборот, часовая пружина имеет возможность раскручиваться только потому, что ход времени увлекает за собой весь часовой механизм, приводя его в движение. Ситуация, напоминающая Птолемееву систему, когда Солнце вращается вокруг Земли, потому что ангелы катят его по орбите.
Измерить время в этом случае значит определить, насколько ход времени раскрутил предварительно заведенную пружину, подсчитав количество оборотов стрелок часов.
Но если мы переходим к временному интервалу в нашем понимании, то ситуация ставится с головы на ноги. В самом деле, существует некий единичный процесс; пусть это будет прямолинейное движение тела. Измерить его длительность внутри самого процесса, как известно, невозможно. Единственная возможность сделать это – сравнить его с другим процессом. То же самое, что измерить расстояние между двумя точками, например, на плоскости. Берется посторонний предмет, длина которого принимается за единицу масштаба, и прикладывается к измеряемому объекту.
Когда мы измеряем длительность временного интервала, таким предметом чаще всего является равномерный и непрерывный (в ограниченном, конечно, смысле) процесс. А поскольку нам необходимо иметь еще и единицу измерения продолжительности процесса, то для ее создания приходится чаще всего выбирать процесс периодический, принимая за такую единицу один период или его часть. Вид применяемого процесса при этом не играет никакой роли. Важно лишь удобство его использования при счете времени. Поэтому раннее развитие механики решило эту задачу с помощью создания часового механизма. Поскольку равномерное и непрерывное движение есть простейший вид движения, то воспроизвести его с помощью механизма значительно проще, чем какой-нибудь более сложный вид. Периодичность же процесса позволяет значительно упростить создание единицы масштаба. Линейный процесс тоже можно приспособить для измерения времени, если каким-то образом уметь поделить его на части. В Античности таким процессом служило истечение жидкости из сосуда через небольшое отверстие, а в Средние века для этого наносили на свечи полоски-метки через равные расстояния.
Следует также заметить, что время генерируется любым процессом, то есть движением. С этой точки зрения нет никакой разницы между, скажем, движением поезда и движением шестеренок часового механизма. И тот и другой процесс равно генерируют время. И сами по себе в отсутствие наблюдателя эти процессы как факты генерации времени совершенно равноценны. Другое дело, когда наблюдатель выделяет некий процесс и хочет изучить его или хотя бы определить, каким именно образом можно его использовать. То есть встает вопрос об измерении времени. И тогда какой именно процесс принять за измеряемый, а какой – за измеряющий, зависит исключительно от произвола наблюдателя. Можно измерять время движения поезда при помощи движения стрелок часов, но можно и наоборот: измерять время движения часовых стрелок при помощи движения поезда, что в принципе одно и то же. В подобном случае на первый план выступает лишь удобство применения процесса для счета времени с точки зрения наблюдателя. И хотя разные по характеру процессы будут по-разному генерировать или измерять время, использование того или иного из них для временного счета всегда определяется его – наблюдателя – произволом.
