Природы мир и мир людей. Избранное - страница 7

Эта эволюция закономерно привела Майкова к сближению с журналом «Москвитянин», как он сам писал, «на почве славянофилов, но с твердой идеей государства и с полным признанием послепетровской истории», свойственными Михаилу Петровичу Погодину (1800–1875, историку, журналисту, писателю, издателю «Москвитянина»; Майков посвятил ему стихотворение «Карамзин») и М. Н. Каткову, – «это цельно, это органически разумно, и это меня сблизило с ними»; таким образом, резюмирует Майков свою эволюцию, «завершился период искания правды в философии, религии, политике»[29]. Майков вспоминал: «В одну из самых тяжелых для меня эпох, в Крымскую войну 1853–1855 годов, я бросался из Петербурга в Москву, чтобы почувствовать под собою почву… Я попал в молодую редакцию "Москвитянина". <…> У них я нашел не только оправдание и сочувствие, но и увидел в них совсем моих единомышленников»[30]. В 1853–1855 гг. журнал «Москвитянин» возглавлял Аполлон Александрович Григорьев (1822–1864), поэт, переводчик комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». После похорон Григорьева Майков писал жене 29 сентября 1864 г.: «Теперь уж в литературе петербургской у меня нет друзей, т. е. душевно меня понимавших, Аполлон Григорьев все собирался разбирать мои стихи – да так и не успел; теперь уж никто не в состоянии написать мой литературный портрет»[31]. Майков не только не чуждался литературно-идеологической борьбы, но и сам активно вступал в нее. В 1857 г. «возникло в кружке Майковых, который принадлежит к "Библиотеке для чтения", редактируемой Дружининым, намерение противодействовать мутному потоку, пробивающемуся, со Щедриным во главе, в литературу, и придать ей, не отступая от действительности, несколько более изящное направление»[32]. В результате этого идеологически ангажированный поэт, который к тому же проявил себя в глазах общества как поэт сервильный, был объявлен в 1858 г., когда вышло в свет его собрание сочинений в двух томах, одним из крупнейших поэтов «чистого искусства» вместе с А. А. Фетом, Я. П. Полонским и графом А. К. Толстым. «Чистое искусство» должно быть свободно от злободневной гражданской и социально-политической тенденции и дидактики. Но Майков в этом смысле свободен не был. Он, конечно, провозглашал в стихах культ природы, любви, красоты и искусства. Но красота природы и красота любовного чувства, как мы уже говорили, мало затрагивали его, о любви и природе он писал очень редко. Остается, очевидно, одна эстетизированная красота наяд и вакханок, которую М. Е. Салтыков зло (но по-своему справедливо) называл клубничной.

Майков упорно продолжал переводить с разных языков, из разных культур: Фирдоуси, древнеиндийский эпос «Рамаяна», Апокалипсис (IV–X главы), античные поэты, Хафиз, Бертран де Борн, Гете, Г. Лонгфелло, А. Мицкевич, сербский народный эпос и сербские профессиональные поэты, Г. Гейне, «Слово о полку Игореве» и многое другое.

Внешняя жизнь его была небогата событиями. В ноябре 1857 г. он был назначен делопроизводителем Временного комитета по пересмотру цензурного устава; в 1858 г. Морское министерство пригласило его принять участие в экспедиции на корвете «Баян» в Грецию, включая Греческий архипелаг. Корвет подолгу останавливался в прибрежных городах Италии, так возник «Неаполитанский альбом (Мисс Мэри)» (1858). Готовясь к плаванию, Майков изучил греческий язык, и хотя в Грецию «Баян» не попал, но Майков написал цикл «Новогреческих песен» (переводы и подражания). В 1860—1870-е гг. он ездил в Германию, Францию, Турцию, где лечился и навещал сыновей.