Приручить пламя: Метод Бравого - страница 17

– Что ты делаешь? – спросил Бравый, который Владислав.

– Делюсь силой и забираю остаточную негативную энергию, чтобы лечение прошло менее болезненно, – автоматически отозвалась я, следя за тем, как будущий Левый почти голыми руками крошит хрусталь. – Удобно быть таким сильным, наверное…

– Я не поэтому стану Левым, – улыбнулся Виктор. Вопросительно приподняла брови. – А потому, что лучший боец в стае.

– Лучший? – невольно переспросила я, оглянувшись на Владислава.

– После Вожака, – согласился брат пострадавшего. И протянул мне миску с истертым кварцем. – Достаточно?

– Да, спасибо, – отозвалась я, ссыпая соль туда же и пальцем перешивая кристаллы. – Вы снимаете бинты, я заживляю раны. Хорошо?

– Вик, выйди, – прежде, чем Левый открыл рот, скомандовал Владислав. Мужчина нахмурился, но ни слова против не сказал, а в дверях и вовсе ухмыльнулся. – Приступай, Виточка.

Дверь закрылась, отрезая нас от мира и оставляя меня один на один с полуголым мужчиной, который, если отбросить личную неприязнь, был красивым. И даже очень.

Когда-то я не понимала, почему Андрей так не любил ездить со мной на пляж. Потом подросла и, конечно, сообразила. Однако теперь на собственной шкуре испытала всю гамму ощущений, когда и дотронуться хочется, и нельзя, потому что… предательство.

Гвоздь программы был в том, что дотрагиваться как раз надо, но делать это нужно было… как врач осматривает пациента – холодно и беспристрастно, а не как влюбленная фанатка ощупывает своего кумира…

И никакой он мне не кумир! Наглый, самовлюбленный волчара!

С такими мыслями я шагнула вперед, прихватив с собой миску со смесью. Резким движением сорвала ближайший бинт, вытерла кровь и, черпанув соли с кварцем, приложила ладонь к ране. Владислав рыкнул с непривычки, когда соль начала разъедать царапину, но от большей реакции воздержался и вновь стал смотреть на меня, не отводя глаз ни на секунду.

Без разницы, что говорила ведьма, когда снимала проклятье, хоть анекдот рассказывала, лишь бы от чистого сердца и с добавлением силы. Лично я молилась Нинисине, Великой Богине исцеления и создательнице (к слову) оборотней, вспоминая заученные в детстве слова. Каждая из рас мира Тьмы молилась своей Матери, при этом почитая всех остальных.

Сложно не почитать тех, кто реален так же, как и все их создания. Говорят, вампиры с оборотнями, проходя обращение из людей в Иного, встречаются с Эрешкигаль и Нинисиной… Не знаю, насколько это правда.

Соль и кварц стали темно-коричневого цвета, вытягивая вместе с испорченной кровью проклятье. Бинтом отерев прилипшие кристаллы, увидела, как глубокая царапина затянулась почти мгновенно. И принялась за следующий бинт.

– Ты молишься Матери-создательнице? – удивленно хмыкнул Бравый, глядя на мои шевелящиеся губы. – Почему не Намму?

Доведя дело до конца, лишь кивнула, не видя смысла пускаться в долгие и нудные объяснения про привязку и благие намеренья, которые непосвященным покажутся слишком сложными и запутанными.

Я так увлеклась, что ничего не замечала, и даже не реагировала на гладкую и горячую кожу вервольфа, пока не потянулась к последней царапине.

Она была на боку, у тазобедренной кости, в непосредственной близости от… низа живота. Мужского. Тьма!..

– Ты можешь… встать? – стараясь говорить как прежде – спокойно и уверенно, как профессионал своего дела, спросила я.

Его губы дрогнули, и я могла поклясться, что он с большим трудом проглотил какую-то пошлую шутку – бесенята в его глазах не давали шанса ошибиться в предположениях.