Пришествие. Киберпанк - страница 9

Я смотрю в нее и погружаюсь в нее.

За окном начинается дождь, и солнце исчезает.

Я чувствую радиационный ветер, гуляющий по моей квартире, и понемногу покидаю этот мир, входя в мир сна.

В сны, которые мне давно уже не снятся.

Вскоре мы снова будем вместе.

Успех любого мира киберпанка, чтобы поддерживать должную атмосферу утопии, заключается в дожде (все помнят ту великую фразу из «Бегущего по лезвию»: «Как слезы посреди дождя»), так же обязательно должны быть китайцы в китайский кварталах и дешёвая китайская лапша. И должна быть обязательно доля коммунизма и постсоветского пространства. Поэтому пускай в доме напротив, где я буду жрать дешевую китайскую лапшу в местной забегаловке, будет написано СССР большими красными буквами, а кормить меня будет коммунист-китаец Хунь. И обязательно добавим в меню советскую сосиску в тесте. И забыл указать важную деталь – лапшу я ем из клонов-морепродуктов: в моем мире все ГМО. Даже гречка – искусственно выведенный ГМО-клон. Как наши биологи это сделали – хер его знает. А как из дроидов в фильме «Бегущий по лезвию» выливалась кровь и выпадали кишки? Это же роботы. Или это какие-то биологические роботы. Или это люди-клоны?

Заебали. Ей-богу.

Наш мир – утопия.

И в первую очередь, почему он утопия? Потому что ни хрена непонятно. Да, была мировая война Z, которая вынесла половину населения, и теперь миром правят корпорации, а не государства и все наши человеческие жизни. Мы больше доверяем технологиям в лице биоинженерии и роботехники. Но кто начал войну? И для чего? И кто в ней победил или проиграл – не понятно. Это хаос, где нет никакой правды. Все спирают на цифровые записи, которые не сохранились и были уничтожены местными алжирскими террористами. Мы живем в мире, где никто ничего не знает и не понимает. В этом вся опасность данного мира. Поэтому единственная защита от этого мира, который реально предоставляет для нас угрозу, – это создать и обогатить свой внутренний мир. Или же просто упасть в кому.

– Желаю вам удачи, Данел. И еще один вопрос. Вам знакомо, что такое внутренняя боль? – говорит коммунист-китаец Всунь!

Боль…

– Да, мне знакома боль, которая проявлялась во всех формах. Она была и внутренней, она была и наружной. Но самая ужасная и мучительная боль – физическая. Когда я был ангелом, я был лишён этой физической боли. Я не чувствовал ничего. Даже если бы местная проститутка делала мне минет с острыми зубами, как у вампира, и покусывала мою головку своим клыком, я бы молча ковырялся в носу, думая то, что так и запланировано во время отсоса. Но самое ужасное – это физика. Я теперь понял то, насколько нас, ангелов, пощадил ОН, и насколько ОН порой ненавидит людей, что дал вам ощущать эту физическую боль. Я офигел от боли, когда был перерожден и был младенцем, который вот-вот научился ходить, и влупился от неумения ходить в угол дверного проема.

– Сосать – это хорошо, – улыбчиво говорит китаец-коммунист. – Но я ебнух.

– Ебнух что?.. – удивленно спрашиваю я.

– У меня нет яиц, – в его словах я не чувствую тоски и доли грусти.

– Но колбаса-то торчит?

– Скорее, висит, но не торчит, – китаец ржёт на всю свою забегаловку под пролитым дождем из космоса.

Коротко о себе…

Я могу нести насовсем корректные неточности, так как съел половину марки ЛСД-25, сделанную из ГМО.

Поэтому…

«Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме и некуда будет душе уйти от чугунного хлада – я вежливо тихо уйду. Незаметно смешаюсь с тенями. И собаки меня пожалеют, целуя под ветхой оградой. Не будет процессии. Меня не украсят фиалки, и девы цветов не рассыплют над черной могилой».