И рубаха его, и земляной пол – в крови: горло пришлого перерезано от уха до уха. Ясь сглотнул.
– Тонкое лезвие, – отметил отец. – Не топор точно. И не ножницы, и на наши ножи не похоже – у них лезвия кривые.
– Я тоже заметил, – сказал Главный.
– Это его нож. Лёни. Вон он, у поленницы. Весь в крови, – указал рукой человек в углу. – Она же, докторица ваша, его уже находила и снова туда бросила.
– А что мне с ним делать? – огрызнулась врачевательница.
Дурнело сильнее. Ясь снова сглотнул и попятился – но мощная ладонь ткнула в спину.
– Куда собрался? Главный, мне отвести его в мешок?
– Ну и нравы тут у вас, – сплюнул незнакомец. – Мой друг убит в вашем городе, а он свидетеля видел. Сначала найдите свидетеля – а потом делайте с ним всё, что тут у вас положено, мне дела нет.
– Мы найдем виновного. И накажем его, – пообещал Главный. – В Оси всегда порядок – и был, и снова будет.
– Как? Изгоните из города, так тут наказывают? – прошипел пришлый. – Не пойдёт. Со своими делайте, что хотите, но он чужого убил. По нашим правилам судить положено, если у вас и правда порядок.
Главный миг подумал и кивнул.
– Пусть будет по-твоему. Как наказывают у вас?
– Кровь за кровь, – со злостью, но при этом и с оживлением выплюнул чужак.
Или Ясю показалось, или Главный и в самом деле дёрнулся.
– Ну, что ж. Я уже дал тебе слово – а слово я всегда держу.
– Любите вы тут словами кидаться… Красивыми…
– Ты не прав, человек, – спокойно сказал отец. – У тебя горе, и ты зол. Но наша Ось – равновесие. Тут и правда порядок, и обещания мы всегда держим.
Однако – подумалось – отец и Ясна иногда по вечерам делают для помощниц Главного бумагу из опилок и чернила из жженной кости и смолы, чтобы те записывали по просьбам горожан, кто и чего кому должен, а потом решали споры.
Нет, не всегда соблюдаются правила. Каменные мешки пустуют редко, и сидят там не только скандалисты или те, кто днем пил брагу, или работу прогулял. Бывают и такие, кто обманул и плохой товар обменял, долг не вернул или – хоть и редко – даже что-то украл. За две кражи – мешок, а за третью – изгнание.
– И ты туда же, мужик, – протянул пришлый.
Ясь впервые слышал, чтобы с отцом и с Главным кто-то так разговаривал.
Отец не ответил. Он поднял окровавленный нож, покрутил в руках, будто не знал, что делать с ним дальше.
– А вы откуда будете-то? – спросил он.
– Не знаю, зачем тебе это сейчас, но мы из Нового Сибирска пришли.
– Впервые слышу.
– Это далеко отсюда. На севере. Мы долго шли, несколько недель.
– И что же вас привело? – спросил Главный.
– Вот для этого точно не время. Позже всё расскажу.
Толстяк сопел за спиной, и наконец не выдержал:
– А что мне делать с этим? – он явно имел в виду Яся.
Главный взглянул на пришлого прежде, чем ответить:
– Идите искать ту девушку.
Да как её найти в огромной Оси? Хотя там, на улице, Ясь найдёт возможность улизнуть… Но только что толку теперь прятаться: уж его-то, в отличие от девушки, точно отыщут.
– С ним? – воскликнул охранник.
– Да. Заодно и присмотришь, чтобы он никуда не делся.
– А потом – в мешок? – с надеждой спросил толстяк.
– А потом – ко мне, – отрезал Главный. – Идите.
Ясь охотно шмыгнул в дверь, а удар в спину ещё больше его ускорил.
***
– И как, по-твоему, мы будем её искать? – зло прошипел охранник, когда толпа, выкрикивающая вопросы, осталась в стороне.
Ясь пожал плечами.
– Давай выйдем из города и снова пролезем в частокол – так будет ясно, где я её видел.
