Но… Я случайно наткнулась на договор, который, к счастью, не успела подписать. И там не шла речь о месяце. И если на месяц я была согласна, то на пять лет – нет.
А ещё обиднее было то, что она пыталась обмануть. Родная мама, которая растила меня со всей любовью и заботой. Я ни разу не слышала от неё ни единого плохого слова. Получала всё, что хотела. И в один момент... Вот так всё взять и разрушить...
Обиделась на неё. Уехала к отцу. А первый вопрос, который она задала, когда узнала, что я уехала, был не о том, как же я буду жить без неё. Ведь я та ещё мамина дочка. А о том, как же свадьба с Лукой. Которая мне абсолютно не нужна.
Я выдыхаю. Слушаю её любимый и родной голос, но простить ей этот поступок не могу.
И ведь главное… она не раскаивается.
– Прости, я собиралась спать.
– Ой, я забыла, что у вас там уже глубокая ночь! Хорошо, что не разбудила.
Я пропускаю это. Да, она часто забывает детали. Как и то, что у нас разница в семь часов.
– Да ничего, – неосознанно улыбаюсь, хоть и не вижу её. Она всегда такая беспечная. – Ты что-то хотела?
– Да-да. У Луки сегодня день рождения. Не забудь поздравить его, ладно? Ему это важно. Вы всё же…
– Мам, – резко обрываю её. Сжимаю телефон в пальцах и едва не подпрыгиваю на месте от злости. Это всё Дикий на меня так влияет. Укусил, что ли? – Давай не будем? Я уже высказалась на этот счёт. Свадьбы не будет, и домой я не вернусь. Останусь здесь.
Наверное, я та самая девушка, которую бы назвали дурой. Уехала их Канады, из родного гнезда, где мне вытирали сопли с самого детства. И приехала в Россию. Самостоятельной жизни захотела.
– Я поздравлю его, но это всё, что я сделаю.
Отключаюсь и глотаю жадно воздух.
Достали.
Одна не даёт мне желанной свободы. И другой тоже на хвосте сидит. Напрягает.
Стоило только один раз попросить до магазина довезти – так всё… Не отстаёт от меня Дикий.
Хоть я и не особо хотела с ним прощаться…
И вообще, это всё папа! От которого именно сейчас приходит сообщение, привлекая моё внимание.
«Сладких снов, моё солнышко».
Я невольно улыбаюсь. Опять. Уф. Даже позлиться нормально не даёт на себя!
– Пять минут прошло.
От этого грозного и сурового голоса роняю телефон из рук и съёживаюсь.
Мамочка, папочка... Совсем забыла…
– Миронова, – опять слышится за спиной.
Боюсь шелохнуться. Точнее, на него посмотреть. Я на него раз уже взглянула... Увидела карие глаза, полные гнева, и мне хватило.
– В гостиную. Живо.
– Иду, – из меня исходит самый настоящий писк. Как у мышки.
Разворачиваюсь, но не успеваю взглянуть в лицо Ярослава. Он отворачивается и тяжёлыми шагами идёт к креслу.
Дикий
– Начинайте.
До сих пор успокоиться не могу, и злость из всех щелей лезет. Закидываю ноги на журнальный столик, ставлю локти на мягкие подлокотники кресла и сцепляю перед лицом пальцы. Пытаюсь расслабиться, чтобы случайно – к примеру, когда услышу причину размазанной помады на лице Ирины – не встать и не натворить глупостей.
А они молчат. Головы вниз опустили, ладошки перед собой скрестили. Пай-девочки, блин. Как на фото в школьный альбом.
На Ирину смотреть не могу. До сих пор перед глазами её губы. Знаю я, откуда такой след размазанный. Либо целовалась с кем-то, либо на коленях стояла и…
Чёрт, ни один вариант, ни второй – мне не нравятся. Зачем мне такая девушка, которая целуется с каждым встречным? Или что она там делает...
И ведь никто не торопится заговорить первым!
