– Ваше Величество, как вы предлагаете решить эту проблему? Куда мы направим бюджет в первую очередь? – Канцлер застыл напротив, ожидая моего ответа.
– Давайте обсудим доклад медицинской комиссии на следующем совете, – выдавила я.
– Верное решение! – просиял канцлер и махнул стражнику, указывая на ветку, которая так и лежала на столе.
Стражник осторожно ее забрал и быстренько смылся с глаз долой. Я ему позволила, ветка свою роль уже отыграла. Вернее, проиграла.
Вряд ли мои чувства по отношению к канцлеру тянули на ненависть, все-таки он ни разу не пытался меня убить, но его многочисленные попытки нащупать границы моего самообладания подтачивали терпение. Думаю, он вовсе не пытался меня оскорбить, он служил своей стране, а я стояла у него на пути. Может, я все себе придумала, но на советах мне всегда казалось, что я ему мешаю – мешаю вести страну к светлому будущему вопросами или непониманием.
– Итак, Ваше Величество, мы потихоньку двигаемся к реформам, которые начал король Фредерик VII, ваш дед. Путь к конституционной монархии долог и тернист, но это путь прогресса. Пятнадцать пунктов из тридцати пяти мы уже проработали, остались самые сложные.
Канцлер переключился на режим мудрого наставника и заговорил о разумной экологической политике Этерштейна, переработке мусора и контроле промышленных отходов, о том, что такой подход короля Фредерика VII позволил нам легко проработать пункт «Окружающая среда и изменение климата». Делясь со мной мнением о примитивных методах американцев, он ходил туда-сюда и чуть ли не тыкал в меня пальцем, напоминая, что экологические проекты должны быть содержательны, а не походить на броскую тему для газетных заголовков.
Что-то канцлер уже не очень напоминал журавля. На новом совете примерю к нему образ козодоя: больно он важно вертит головой.
Как бы я ни старалась, никогда не стану одной из них, настоящей уроженкой Этерштейна, и канцлер с радостью будет напоминать об этом раз за разом. Иностранка на троне хуже вырубленных лесов. Мне казалось, от стресса у меня начали выпадать волосы, и проблемы со сном по сравнению с этим выглядели детским лепетом. Я придвинула к себе копию протокола: чем быстрее и эффективнее решим все вопросы, тем счастливее будем мы с канцлером.
Во время паузы, пока он читал выписку из фонда и делал в ней пометки, советники слева тихонько обсуждали новости. В Мюнхене пропало двое детей: семилетняя девочка и шестилетний мальчик исчезли из интернатов в разных концах города, и у полиции не было зацепок. Вчера я просматривала газеты и надеялась, что детей уже нашли, но, похоже, нет. Если бы дети знали друг друга, можно было предполагать, что они сбежали вместе, но эту версию отмели еще вчера. Неужели объявился какой-нибудь маньяк? Желаю ему сгореть в огне, а детям – поскорее вернуться к опекунам. Чуть ли не впервые за три года я порадовалась, что за Риком ходит толпа охранников.
Интересно, во что сейчас няня играет с Риком? Скорее всего, в мяч. Рик недавно в полной мере осознал его чудесные свойства укатываться, прыгать и отскакивать и теперь с восторгом испытывал их на стенках, лавочках, фонтанах и сотрудниках Холлертау.
Через два часа канцлер произнес:
– Закрывайте совет, Ваше Величество.
Мысли, загруженные юридическими терминами и цифрами, пока еще буксовали. Я отбросила клочок бумажки, который истрепала до неузнаваемости, и вскочила, чтобы стряхнуть оцепенение.
