Мы даже не стали притворяться, будто нам жалко мистера Хьюса. Все подозревали, каким он был на самом деле, пусть и не обсуждали это вслух.
Миссис Кэрри вбежала в комнату, словно на звук собственного имени. Полицейский стоял у нее за спиной.
– Разве так юные леди должны выглядеть после восьми утра? – строго спросила она.
– Нет, миссис Кэрри, – хором ответили мы, поспешно набрасывая халаты и пальто, чтобы не стоять в неглиже перед полицейским.
Он держал наши инструменты в обеих руках, и они позвякивали с каждым шагом. На мизинце висели ножницы Мэри с медными лезвиями. Длинные, с большим винтом принадлежали Джесс. Не хватало там только моих – с небесно-синей нитью, повязанной на то кольцо, в которое просовываешь большой палец.
Полицейский остановился посреди комнаты, наклонился и разложил ножницы по деревянному полу.
– Леди, будьте так добры, возьмите каждая свои.
Все подходили к ним по очереди.
Эллисон взяла ножницы с лоскутком выцветшей красной ткани на кольце.
Кэтрин – с блестящей черной лентой.
Постепенно их все разобрали.
Я подошла к пустому месту на полу, стараясь выглядеть искренне растерянной. Руки у меня дрожали, поэтому я спрятала их за спиной и так крепко сцепила пальцы, что они заныли.
– Моих нет, – прошептала я, гадая, кому из полицейских выпала незавидная радость вытащить мои ножницы из шеи мистера Хьюса.
– Как вас зовут, мисс? – резко уточнил следователь.
– Фрэнсис Хеллоуэлл, сэр.
Он отрывисто кивнул и вышел из комнаты, бросив на прощание:
– Спасибо вам, леди.
Все молчали и смотрели на меня.
Тут не надо быть детективом, чтобы сложить два и два. Я задержалась внизу допоздна, мистер Хьюс мертв, пропали только мои ножницы.
Я чувствовала себя загнанной в угол. Конечно, можно попытаться бежать, но денег у меня нет и идти некуда. Можно во всем сознаться, но никто не поверит, что ножницы всадились в шею мистера Хьюса сами по себе. Да что там, мне и самой в это верилось с трудом, хотя я все видела своими глазами. Теперь меня ждала одна дорога: усеянная журналистами, юристами, следователями и тюремными прутьями. Очевидно, это дело станет настоящей сенсацией, как и все убийства, связанные с девушками. Я уже представляла заголовки статей в газетах: «ШВЕЯ ИЛИ МАШИНА СМЕРТИ?» или «ФРЭНСИС ХЕЛЛО-УИН? ПРЕСТУПЛЕНИЕ ИЗ НОЧНОГО КОШМАРА».
Миссис Кэрри вздернула подбородок и подошла к нам, стуча каблуками по доскам.
– Мисс Хеллоуэлл, можно вас на минуту?
Она произнесла это, повернувшись ко мне спиной, и мне стало не по себе.
Комната миссис Кэрри во всем походила на свою хозяйку. Воплощение приличия и чистоты. Я была там всего раз или два, хотя жила прямо под ней большую часть года.
Руководительница махнула рукой на кожаные кресла перед пузатой печкой у дальней стены. Я прошла по тонкому ковру и устроилась на самый краешек сиденья, словно могла в любой момент вскочить и убежать.
– Мисс Хеллоуэлл, – сказала миссис Кэрри, – я хотела бы поговорить с вами наедине до того, как вас допросит полиция.
Меня накрыла волна паники от мысли о допросе. Руководительница приняла мое молчание за согласие.
– В ателье все выглядело как обычно, когда вы ушли наверх?
Я представила, как миссис Кэрри спустилась в ателье сегодня утром, как увидела мистера Хьюса с ножницами в шее, сгустками свернувшейся крови, блеклыми глазами, глядящими в потолок, лужей рвоты на полу. Наверное, это было ужасно.
– Да, мэм.
