— Что ты делаешь? — возмущенно восклицаю.
— Только не подходи и не трогай. — Дэн аккуратно снимает верхнюю одежду и остается в футе, который пропитался кровью.
Холодею от ужаса и подхожу ближе.
— Стой на месте, я же просил. — Брат останавливает мои попытки прикоснуться к ране. Затем поднимает фут и открывает спину там, где в основании позвоночника вшит инородный предмет дискообразной формы.
— Какого бездонья происходит? Тебе больно? Чем я могу помочь? — Нервное напряжение заставляет меня сыпать вопросами.
— Ни ты и никто другой, кроме единственной тэолки, — произносит тот и возвращает одежду на прежнее место.
— Что за чушь? — Начинаю злиться на брата.
— Гиверны, вы такие наивные и находитесь в полном неведении. Родители, наставницы, да и само общество с вашего малолетства внушают нормы жизни. Истина в глазах гиверн такова: обретение второй половины, создание крепкой семьи, продолжение рода, воспитание нового поколения и долгая жизнь среди одного из народов Тэола. — Дэн садится на скамью возле ограждения, опирается локтями о колени и устало опускает голову на ладони.
— Ты знаешь, что вся эта история не про меня. — Небрежно отмахиваюсь и опускаюсь на сидение рядом.
— Я тоже так думал, пока мое сердце не начало сбоить и разрушаться, — отвечает Дэн.
— Я все еще не понимаю. — Стону от досады. Противоречия, недосказанность, страх за жизнь родного человека вносят смуту в душу и не добавляют ясности.
— Как думаешь, почему девочек-гиверн рождается значительно меньше, чем мальчиков-такеров? По какой причине в возрасте тринадцати лет их разъединяют по половому принципу и не позволяют встречаться? Отчего в архивах каждой фракции фиксируется повышенная смертность среди мужчин, достигших тридцати двухлетнего возраста?
— Столько вопросов, и все они... Странные!
— Гиверны — это лекарство для таких, как я. Но чтобы получить максимально долгосрочный эффект, нужно выполнить несколько пунктов. Гиверна добровольно определяет кандидата, заключить с ним договор и пройти церемонию присущности.
— Дэн смотрит в мои глаза и ждет просветления и понимания.
— А других способов нет? — ошарашенно спрашиваю, осознав тупиковость ситуации.
— Конечно, есть. Похитить дюжину гиверн и кормится их ферментами. Только этот выход не для меня, — серьезно заявляет парень и трет виски.
— Ну, тебе же поставили капсулу. Разве ее нельзя заменить? — Пытаюсь найти выход.
— Повторное вживление убивает, поэтому вариантов немного, а точнее, один — найти ту единственную гиверну, которая захочет именно меня. — Грустно хмыкает парень и встает с насиженного места.
— Я и не думала, что все настолько серьезно, бездонье меня забери, но... — произношу с сожаленьем, а в голове роятся мысли по спасению любимого брата. — Я что-нибудь придумаю. Вот увидишь, я придумаю.
— Мил, иди ко мне. — Когда обессиленно окунаюсь в братские объятья, добавляет:— Ничего придумывать не нужно, просто пожелай мне удачи.
— Я так люблю тебя, Дэн, и желаю, чтобы ты жил, — хнычу и утыкаюсь носом в грудь парня.
— Спасибо, родная. И еще... О нашем разговоре никому ни слова, — наставляет меня брат.
— Обещаю. — Смотрю в синие глаза брата и понимаю, что, возможно, это последний раз. — Я сделаю все, обещаю, — произношу скорее для себя, чем для него.
— Пока. — Парень чмокает меня в лоб и собирается уйти. Перемахивает через ограждение, повисает на руках, затем скользит вниз по стойке со второго этажа на первый, а там спрыгивает на землю и морщится от боли.
