В Май-Брохе никогда не было такого неба. Или я просто слишком редко поднимала голову от учебников.
Внутри продолжала играть музыка, а я чувствовала, что у меня нет сил возвращаться обратно. Как же мне хотелось, чтобы письмо поскорее долетело до чессы Витони. Пусть отругает меня за то, что утаила третий дар. Пусть. Я готова. Пусть что хочет говорит, лишь бы помогла, потому что, кажется, я схожу с ума.
Оглянувшись, я снова безошибочно нашла взглядом Кириана.
С террасы было видно, как саорец крутит в танце очередную разомлевшую красавицу. Почему-то мне казалось, что она готова его съесть – настолько сильно горели ярко накрашенные глаза.
– Глупость какая, – фыркнула себе под нос и отвернулась.
В этот момент от крыльца отъела одна из карет, и я внезапно поняла, что отчаянно хочу домой. Я так старательно весь вечер улыбалась и делала вид, что все в порядке, что у меня попросту не осталось сил на продолжение маскарада.
Я нашла маменьку в малой гостиной. Она вместе с другими дамами неспешно пила чай и вела беседы о хлопотах в усадьбе, а увидев меня улыбнулась:
– А вот и моя Несса.
Все тут же обернулись. В который раз за вечер почувствовав себя пирожком на витрине, я все же улыбнулась:
– Мам, можно тебя на минуточку.
– Конечно дорогая, – она отставила чашку в сторону и вышла со мной в холл, – в чем дело?
– Когда мы отправимся домой?
Мой вопрос ее удивил:
– Что-то случилось? Тебе здесь не нравится?
– Нравится. Но я так устала, что не чувствую ног.
– Бедная, моя, – она ласково погладила меня по щеке, – Я сейчас поговорю с отцом. Подожди немного.
Она ушла искать отца, а мне пришлось вернуться в зал. Танцевать я больше не собиралась, поэтому пристроилась к Анни, Дине и еще двум девушкам, увлеченно обсуждающим новый швейный салон, открывшийся в городе. Мол мастерица там такая, что даже из куска мешковины может сшить подвенечное платье достойное самой императрицы. Я понятия не имела, что это за мастерица, но кивала и время от времени вставляла восторженные фразы, поддерживая общий настрой.
А потом рядом с нами появился Кириан.
***
У меня аж сердце провалилось до пяток, когда увидела его точеный профиль.
Красивый он…
И тут же опалило стыдом. Да что за мысли такие дурацкие? Какое мне дело до того, как выглядел саорец? Да и не в красоте счастье! Порой самый прекрасный из бутонов может быть смертельно ядовит.
Пока я краснела и ругала себя на чем свет стоит, Кир, даже не взглянув на меня, пригласил на танец Юну.
Надо было видеть ее блаженно-счастливую физиономию, когда он протянул ей руку!
– С удовольствием, – и столько в ее голосе было жеманного кокетства, что меня передернуло.
А еще я разозлилась. Только не понятно на кого. На Кириана, что тот потревожил мой покой. На саму себя, которая вопреки здравому смысл испытывала разочарование, а еще что-то отвратительно напоминающее ревность. Или на подруг, которые смотрели им вслед и умиленно вздыхали:
– До чего же хорош.
Ничего хорошего! Меня так и подмывало ляпнуть, что они понятия не имели, что скрывалось за холеной маской сердцееда. Но я молчала, всем своим видом показывая, что мне глубоко плевать.
– Помяните мои слова, девочки, – со знающим видом произнесла Дина, – скоро еще один из саорцев станет жертвой наших красавиц.
Я снова взглянула на Кира и его спутницу и отвернулась.
Плевать. Пусть кого хочет себе выбирает. Я просто хочу домой!
Ждать пришлось долго. Толпа гостей уже начала редеть – то одни уходили, то другие, а я все маялась в ожидании, когда мама договорится с отцом. Когда ушли подруги мое терпение истощилось и я сама отправилась на его поиски.
