Не сомкнув до конца глаз, мужчина ворочался на кровати, не находя себе места. Так продолжалось до самого звонка будильника, означавшего, что Вере пора собираться на работу. Ивану же, как нельзя кстати, сегодня выпал выходной.
Резко дернувшись в сторону, чтобы отключить назойливую мелодию, девушка всеми силами старалась попасть по проклятой кнопке на телефоне, которая спросонья казалась неимоверно маленькой. Все–таки изловчившись, Варенцова жадно зевнула, прикрывая глаза, пытаясь уверить свой организм, что можно подремать еще немного, но все же сделала усилие и задним умом заставила себя подняться. Каждый раз все это было неимоверной пыткой, но таков порядок вещей, от которого никуда, к сожалению, не деться.
– Ты что, так и не ложился? – удивлённо наблюдая за абсолютно бодрым любимым, смотрящим стеклянными глазами в потолок.
– Нет, – ответил он ей, недовольно вздыхая, – не выходит у меня из головы все наш разговор. Я все больше убеждаюсь в том, что нужно попробовать.
– Возможно, решать тебе, подумай, пока есть время. Я в душ, – молниеносно проговорила она, практически бегом устремляясь в ванную.
«У меня как раз и нет этого времени», – с грустью подытожил у себя в мыслях мужчина, качая головой.
Чуть позже, немного взбодрившись и выпив чашечку кофе, он, полный уверенности в своих силах и решимости, отправился в областной суд, куда, как ему думалось, вела сама судьба. Ее превратности казались загадочными, а перспективы туманными, но один единственный факт говорил сам себе: это шанс узнать прошлое, отвергать который не просто нельзя, а преступно. Иронично, учитывая, куда мужчина держал путь.
И вот, наконец, они встретились. Прямо перед Иваном к небу вздымалось огромное пятиэтажное здание. Длинное вытянутое строение вовсе не было монументальным. Оно скорее отражало какую–то странную обыденность и блеклость. Обычный советский дом, где могло спокойно заседать Правительство области, Законодательное собрание или любой другой орган государственной власти. Стандартный для министерств стиль фасада в виде обложенных плиток образовывал десяток своеобразных вытянутых синеватых арок на сером фоне, что хоть как–то «разбавляло» общую композицию.
Остановившись на высоком крыльце, Варенцов с неким трепетом посмотрел на висящую на стене красную табличку с двуглавым орлом и наименованием «Новосибирский областной суд». Казалось, что все былое волнение и вдохновение начинают постепенно рассыпаться о неизбежную действительность, словно высокие волны, которые разбиваются о не менее мощные скалы.
В этот момент тяжелая дверь отворилась, а оттуда вышел грустный мужчина в синем кителе, разговаривающий по телефону.
– Какой условный срок, да когда такое было! – возмущался он, чуть не оттолкнув в сторону Ивана, как будто его не заметив. – Этого урода посадить мало! Пять лет колонии, не меньше!
Заприметив, наконец, случайного свидетеля своего беседы, незнакомец слегка наклонил голову в знак извинения, после чего сбавил напор и понизил голос.
– Конечно, будем обжаловать. В этом нет никах сомнений, – продолжил он, уверенно направляясь в сторону парковки.
Варенцову оставалось лишь молча, вскинув вверх одну бровь, проводить того взглядом. Поняв, что удивлений дальше, наверняка, будет больше, мужчина поймал практически успевшую закрыться массивную дверь и, отворив ее, прошел внутрь. Он сразу оказался наедине со скучающим на вид молодым человеком в синеватой пятнистой форме наподобие рисунка хаки, перебирающим между пальцами карандашом. Это был никто иной, как неизменно встречающий всех посетителей в суде пристав. Завидев Ивана, тот заметно оживился, отложив карандаш в сторону.
