В нескольких шагах от себя я увидел Альтера. Он был не один: рядом стояли два других человека. Их лица вызвали во мне смятение. Один из них был похож на Альтера. Точнее, Альтер был похож на него: это был, так сказать, Альтер-Альтер. Его лицо было не столь обаятельно, но оно было глубже и значительнее. На лице Альтера-Альтера отражались такие переживания, которых я и не подозревал в своём друге. Казалось, каждый час прожитой жизни оставил на этом лице свой отпечаток.
Лицо второго незнакомца тоже было мне знакомо. Это было моё лицо. Моё – и не моё. Мой двойник выглядел веселее и легкомысленнее, он с любопытством оглядывался по сторонам, но мне он напоминал фотографию, снятую с большого расстояния, на которой узнаёшь общие черты, – лицо, в которое невозможно вглядеться. Он обратился с какой-то малозначащей фразой к Альтеру, к моему Альтеру, с которым мы шли до сих пор рядом, и тот что-то ответил ему, как будто кроме них двоих здесь никого не было.
– Кажется, эти двое лучше знакомы, чем мы с тобой, – сказал мне Альтер-Альтер. – Может, нам удастся это поправить?..
И мы пошли дальше по тропинке, и вглядывались друг в друга больше, чем говорили…
Сон про генеалогическое древо
Шустрым, как белка, человечком, я карабкался по ветвям и развилкам огромного дерева. Ботинки мои были снабжены острыми коготками, цепко впивающимися в кору, но почти не оставляющими на ней следов. Добравшись до конца очередной ветки, я находил там почку или, скорее, плод, выступающий прямо из древесины. Плод был покрыт глянцевой коричневой, как у жёлудя или каштана, кожурой, но если как следует потереть его ладонью, он становился полупрозрачным. Тогда внутри можно было разглядеть смутный облик и даже строки жизнеописания – порою совсем выцветшие, а порою довольно чёткие.
Мне нравились эти странствия, это разнообразие лиц, эти обрывочные повествования… Но, перебираясь с ветки на ветку, я оступился, соскользнул к стволу дерева и, не сумев удержаться, упал в тёмное глубокое дупло.
Падение оглушило меня, а когда я очнулся, то был уже другим. Я был деревом, древом – тем самым, по которому только что лазил проворным человечком. Я ощущал свет, льющийся на меня сверху, обволакивающий меня воздух и надёжную тёплую землю, в глубину которой уходили мои корни. Живые внутренние соки были моим зрением и моим чувством. Каждая ветвь, каждый корень умел поделиться со мной своей жизнью, хотя иногда наступало время, когда моя перекличка с какой-то из ветвей или с каким-то из корней ослабевала, и я знал, что наша связь пересыхает…
Но вот неизвестно откуда взялся шустрый маленький человечек с острыми коготками на ногах, оставляющими на ветвях моих незаметные болезненные следы, которые мне приходилось напряжённо залечивать. Он был любопытен и проворен, он хотел как можно больше узнать, но не знал, как узнать то, что важнее всего…
Сон о мировом родстве
Посреди большого портового города, на площади, которая была совершенно пуста – видимо, по причине раннего утра, – ко мне навстречу шагал совершенно незнакомый человек. Но он не шёл, он почти бежал, будто спешил на долгожданную встречу со мной, будто знал меня тысячу лет. На нём были странные развевающиеся одежды, вполне созвучные старинным домам, окружавшим площадь, высокой ратуше с колоколами и фигурным флюгером, брусчатой мостовой и парусникам в порту.
– Добрый день, добрый день! – заговорил он, приближаясь, и протянул мне руку.
