– Ой, Виталь, а я и не помню. – задумалась она, – Помню, что что-то снилось, – а что снилось, убей не вспомню.
Я хлопнул её ладонью по филейному месту ноги, она отстранилась, улыбнувшись.
Я бы и забыл этот «случай», ведь таких случаев я не в силах был бы и сосчитать за всю нашу совместную дейтельность, если бы на следующий день она сама не напомнила мне об этом…
– Ты вот вчера к чему-то спросил, с лисьей улыбкой, «что снилось», – без предисловий, так же за занятием, начала разговор она, – А мне сегодня такой кошмар приснился! Да даже не кошмар, но вобщем слушай. Ты же знаешь, что мы с Валерой в свой дом переехали три года назад. Я сначала как-то чувствовала себя в этом новом месте некомфртно, а когда ремонт-то сделали, то пообжилась, и даже, мне кажется, что гораздо удобнее теперь, чем было в квартире, хоть у нас и газа нет… Зато вода есть! – показала она я зык мне, как бы дразня и не меня вовсе, а какого-то судью внутри себя. – Так вот, снится мне, как я готовлю на кухне, всё как обычно, Валера смотрит что-то по телевизору, футбол кажется. Почему я думаю, что футбол, потому что, когда я стала его звать, он как-то не обращал на меня внимания, видимо был сильно увлечён зрелищем на ТВ. А звать я его стала, так как смотрю в окно, а в окне вместо деревьев небо, а вместо домов воздушные шары. Не маленькие шары, а на которых летают люди. Понял, да?
Я кивнул, занимаясь своим делом. Она продолжила:
– И я как-то понимаю во сне, что и наш дом должно быть летит как эти шары. Господи! Как мне стало страшно! Я кстати никогда не боялась высоты, но как-то до того меня она поразила, что я теперь смело могу себя причислить к «боящимся» её.
– Ну а мужа-то так и не разтолкала? – спросил я.
– А я не помню… Потом как-то всё поменялось. Но неприятно было о-го-го.
*
Я не знаю, уместно ли здесь моё замечание, то есть наблюдение, но мне кажется, что уместно. Хотя… Ну вобщем судите сами.
Сами знаете, наверно, если работаете так же как и я, что год работы можно уложить в месяц по событиям происходящим на этой работе, – и это в лучшем случае. И поэтому я не помню с какого момента в жизни моей подруги началась чёрная полоса. Вот честно, не помню. Сначала я, когда заметил её унылый вид и её злую реакцию на мои шлепки по филейным её частям, я подумал, что у неё «эти дни», ну или просто «плохое настроение». Но когда это стало продолжаться и неделю и другую (а на самом деле может и месяц, только я не заметил), то я решил поинтересоваться на правах, так сказать, дружеских: что всё-таки происходит?
– Маш, чё с тобой происходит? А? Спой, светик, не таи. – пытался пошутить я.
Она разумеется замкнулась, я отступил. Нужно было выждать время. И к вечеру я повторил свой вопрос. Она наконец еле-еле раскрылась:
– Да Валера… Какой-то злой стал… Ревнует что ли, – не пойму я его…
Зеркало
Есть такой примитивный закон -
Когда мы пра́вы всегда и во всём.
А все остальные – шуты иже с ними, -
Подвергнуты шуткам, замараты в пЫли.
Себе мы льстим,
Другим хамим,
Будь то в толпе,
Будь то один.
Тебе не нравится лицо?
Так это зеркало твоё.
Ты так привык других ругать,
Но не заметил, ты – их стать.
О себе.
Я не свет, я лишь затменье, -
Но я нужен тем не менье,
Чтобы божьему творенью
Послужить как проявленье.
Страшно солнечно' затменье
Будто бы во сновиденье.
Шар на небе – вот явленье!
Идеален в геометр'и, -
Слава небу, страх для зе́мли!
