– Что случилось, дитя моё? Неужели твои страхи не могут подождать до завтрака? – спросил он, слегка улыбнувшись.
– Я сегодня спускалась в АурТари, чтобы помолиться перед завтраком, и услышала, как лудусы молятся, чтобы боги дали силы повстанцам посадить на трон истинного прителата. – Её глаза были наполнены неподдельным страхом, но не потому, что она боялась за отца. Она боялась быть разоблаченной в своих замыслах, что грозило ей неминуемым заточением заживо в таре (тюрьма) или, что ещё хуже, мёртвой в сутине. Представив себя в таком бедственном положении, она с легкостью прослезилась.
По залу пошел шёпот обсуждения услышанного, то, чего и добивалась Асси, запечатлеть первую реакцию каждого из братьев, а уже потом, в спокойной обстановке, охарактеризовать поведение каждого, чтобы выявить потенциального врага или союзника в своем деле, которое она замыслила.
– Что это значит, отец, разве не ты истинный правитель? – продолжила она подливать масло в огонь, сквозь слёзы разглядывая зал.
– Мне об этом ничего не известно. – тут же возмутился Лармус, отвечавший за общественное мнение.
– Кому вообще молятся эти бездушные лудусы? Что они могут нам сделать своими молитвами? – вмешался архивариус Идий.
– Всё зависит от того, кого они считают истинным прилатом. – ответил ему самый старший из братьев, по имени Дорал, который занимал пост Приа́тора (производное от ПреаИре (вперёд залезающий), в данном случаи «второе лицо государства», тот, кто стремиться занять место правителя). – Хала, ты должна знать, кому молятся твои прихожане. Разве нет?
Хала из неё была так себе, ведь для неё это было всего лишь прикрытием для занятия фехтованием. Да и в перевоплощение обескровленных АисСои в святую парсуру она, конечно же, не верила, потому наказание от Ра её не пугало, а вот отец и её братья представляли реальную угрозу. И каждое её слово могло стать для неё решающим. Потупив взор, она решила промолчать.
– Какая разница, кому молятся эти животные, – вмешался в разговор Деспий, громко рассмеявшись услышанному. Он явно отличался от всех недюжим здоровьем и, судя по виду, не спроста был назначен главнокомандующим освободительной армии Астарты. Нужно признать, что благодаря ему и его военным навыкам освободительная армия Астарты, сразу после коронации её отца, освободила все великие родовые поместья на ТараРа от претендующих на трон или подрывающих авторитет нового прителата.
Теперь Асси, как жрица (Хала), помимо молебнов над ма́нами, хранит в забытых тиве́рах АурТари живую кровь его врагов.
– Ты же не спрашиваешь у овцы, – продолжил говорить Деспий, – помолилась ли она, прежде чем ты съешь её? Как бы там ни было, я давно высказываю мнение, что пора разобраться с рассадником этих тварей и передавить их, как тараканов, не признающих наших ценностей и истин. Деспий хлопнул ладонью по столу и сел обратно.
– Отец, это может быть тревожным звонком, – сказал Титэй, поднявшись со своего места. – Я, как глава национальной безопасности, прошу у тебя разрешения искоренить зачинщиков подобных слухов, которые, как я понимаю, добрались уже до стен Астарты. Я всё верно понял, хранительница Хала?
– Да. – ответила Асси, поднимаясь с пола и утирая слёзы тонким платком, который тут же покрылся мокрыми пятнами, демонстрируя обилие её слёз всем присутствующим. Разговаривать с Титэем в присутствии окружающих ей точно не хотелось, так как он, как правило, знал намного больше, чем говорил и мог легко разоблачить её. Асси решила побыстрее перевести внимание с себя на своего отца, потому, ещё раз всхлипнув носом, продолжила:
