« – Амелия, сделайте мне кофе, пожалуйста.
– С удовольствием, мистер Эллингтон, – отвечала я, суетливо стуча пальчиками по клавишам, чтобы успеть закончить мысль и броситься выполнять просьбу босса».
Теперь у меня собственный человек для заваривания кофе, но я по-прежнему предпочитаю делать это самостоятельно. В раздумьях, чуть не ошпарилась кипятком, и, закусив от боли палец, застыла. В дверях застыл мужчина. Мне казалось, что никого на нашем этаже уже не осталось.
– Джереми Питерсон, – обворожительно, как ему показалось, улыбнулся он, не вынимая из карманов брюк руки. Неподобающе вульгарный жест. Он что, ублажает себя сквозь ткань, глядя в мою сторону?
– Амелия Уэйнрайт, – достав изо рта палец и возвращаясь с чашкой кофе за рабочий стол, отрапортовала я. – Чем могу быть полезна в столь позднее время?
– Зашел познакомиться со своей новой подчиненной.
Светлый костюм сидел на нем нелепо. Некоторым мужчинам носить костюмы противопоказано. Джереми относился к их числу. Так, стоп. Питерсон. Неужели сын того самого Питерсона?
– Вижу, осознание уже пришло, – еще одна улыбочка, от которой аж зубы сводит. Я скрыла гримасу отвращения за глотком терпкого напитка.
– Да, я поняла. Вы – мой непосредственный руководитель. Родственник мистера Питерсона, – села удобнее, отставив напиток и положив перед собой бумаги, которые следует изучить.
– Сын, если быть точнее.
Будто это должно меня впечатлить. Мой отец – адмирал флота и что дальше? Если очень захочу – приедет за мной на танке, отвезет до корабля и доставит прямиком на подлодку с ядерной боеголовкой. И что мне теперь по этому поводу кадриль станцевать? Я начала сердиться, что мое время тратят впустую.
– Тем не менее, мой вопрос неизменен. Чем могу быть полезна?
– Уже поздно. Хотел предложить спуститься в бар, пропустить по стаканчику, – блеск его глаз стал подозрительно опасным.
– Как вы верно заметили, – убирая в сторону отчет, неизвестно как оказавшийся в этой стопке, холодно отчеканила я, – уже поздно.
– Нет, Амелия. Если все так пойдет, у нас могут не сложиться отношения, – вновь сальная улыбочка.
Понятно, к чему он клонит. Я отложила в сторону бумаги и, скрестив пальцы, расставила все по своим местам.
– Мне не нужно, чтобы у нас с вами складывались какие-то отношения, помимо официальных. Мое рабочее время – с 9 до 18. Я планирую дослужиться до старшего партнера, поэтому работать буду, не покладая рук. Понадобится – ночевать. Но свое рвение к должности я ни в коем случае не опорочу сомнительными связями и достижениями совершенно непрофессионального характера. Надеюсь, я достаточно ясно выразилась? А будете настаивать – сообщу в комитет по этике. Я свои права знаю.
– Восхищен, – удивился он. Я с облегчением вздохнула. Понимаю, умом понимаю, что подобный тон неприемлем в общении с непосредственным начальником, но нужно сразу же ставить все точки над i, чтобы потом не приходилось прятаться по углам от его пошлых шуточек и намеков на кровать. Ее не будет. И он должен сразу это понимать. – И вашей смелости, и вашему упорству. Работайте, мисс Уэйнрайт. Я нечасто появляюсь в офисе, но, если понадобятся мои услуги – звоните.
На стол легла безвкусная визитка. Черные буквы на золотом фоне. Имя и номер телефона. Он ушел, а стойкий запах пота и слишком резкого парфюма еще долго витал в воздухе.
Мне предстояло разгрести еще множество отчетов, а потому со всей папкой я перебралась на диван, на котором, незаметно для себя и уснула.
