– Я не питаю иллюзий на этот счёт, однако хочу внести свой скромный вклад. Для этого, я готова пытаться, чтобы меня услышали и прислушались. Думаю, выступлю на ближайшем Совете с предложением организовать торговлю с Фирненом. Не с первого раза, конечно, но я заставлю Совет рассмотреть это предложение и варианты.
Эта малышка настроена серьезно. Отложила лист пальмы и пошла к дверце, ведущей в сад.
– Только не сочтите меня слишком настырной, – смеется, потирая обгоревшую шею ладошкой. Будет болеть вечером.
– Поздно, – ответил Эранор. То, что принцесса чересчур настырная он понял ещё на балу, так что теперь от этого отвертеться не получится, – подождите.
Есть у принца привычка замечать мелочи. Покрасневшая от злого солнца смуглая кожа шеи плеч принцессы он приметил сразу. И честно, он чувствовал свою вину по этому поводу, потому что вытащил её из сада к морю. Вот за такие мелочи его совесть может грызть, как проклятая, а за репутацию принцессы он вообще стыда не испытывал.
Эранор обошёл девушку и встал у неё за спиной, поднес ладони к сгоревшим плечам.
– Что? – сперва Грейс подумала, будто сказала лишнего. Но когда ощутила близость принца, замолчала, смущённо опустив глаза. Эранор не касался её, но Грейс понимала, его руки где-то рядом. В следующий миг румяную, точно пирог, кожу кольнуло прохладой, которой девушка не ожидала. Ледяной ветерок уже через миг стал привычным, приятным, расслабляющим.
– Скажите, если станет слишком холодно…
Грейс кивнула. К магии невозможно привыкнуть, но получать её пользу невероятно приятно. Если бы в Эритрее остались способные маги…
Если бы принц опустил руки чуть ниже, и ниже, то коснулся бы смуглой кожи. Ему этого, если честно, хотелось, только это желание Эранор старательно подавлял, особенно сейчас, когда они стоят так близко.
– Грейс, мне нужно знать, какая сумма в месяц поступает в казну от компании отца Руперта.
– Он приносит в казну не так уж и много, двадцать тысяч серебром. Но в это непростое время, как говорит отец, это существенно, – двадцать тысяч серебряных монет – цена Эсфеи. Звучит печально, но факт.
Обозначенная сумма – это совсем крохи для разрушенного королевства. В одном золотом 20 серебряных, а в 1 серебрянике – 100 медяков, по крайней мере, в Фирнене так, как в Эритреи он еще не знал, но не думал, что существенная разница, если она вообще есть. Двадцать тысяч серебром равняется тысяче золотых. Эранору было легче считать в золотых, поэтому он был занят тем, чтобы понять, сколько золотых нужно будет отдать Эритреи, чтобы раз и на год заткнуть за пояс Эсфею и ее муженька. А ещё нужно выставить Грейс в правильном свете, он бы не хотел, чтобы кто-то посчитал, что у Грейс есть какая-то цена, как думают про первую принцессу.
– Думаю, если от мужа второй принцессы поступит сумма побольше, Вас услышат. А когда будет ближайший Совет? Я хочу на нём присутствовать. Я заинтересован в торговле с Эритрей, так что готов поддержать вас в этом вопросе.
– Вы поддержите меня так?! – глаза Грейс загорелись, правда, она снова сама себя осадила, выпрямившись и обхватив плечи руками, словно замерзла. Эранор тут же опустил руки, стоило особе поежиться, но просто не додумался отступить от принцессы. Ему всегда твердили на уроках этикета, что к незамужним леди близко подходить нельзя, а к замужним тем более.
– Кхм, то есть… Я очень Вам благодарна, Эранор! Совет заседает каждое третье число месяца. Это будет через два дня. Как раз есть время подготовить предложения. А если у меня будет подкрепление в виде финансового вклада, это так увеличит шансы, что ко мне и правда прислушаются!
