— Ах! — не выдерживаю звериного напора, сдаюсь почти сразу же, — ммм...
Впускаю голодный ненасытный язык, ощущаю жар во всём теле. Боже, да что же это такое? Поцелуй безумный, яростный.
— Моя перчинка, — повторяет он странное прозвище и снова бросается на мои губы, — пиздец, еле выжил без тебя эти дни. Ты снилась мне, Карри.
— Остано.... виииись... — шепчу в прохладные губы мужчины.
Он отстраняется, продолжая сминать рукой мою шею. Массирует, жестко стягивает волосы. Заставляет смотреть на него. Рассматривает моё лицо.
— Вот такая ты мне очень нравишься, Карри. Покорная, — хрипит, — с порочным блеском в глазах. Такая, какая ты была тогда...
Резко краснею. В голове, одна за другой, вспыхивают картинки той ночи. Видимо, она никогда больше меня не отпустит.
— Почему я... — шепчу, опуская взгляд на пухлые губы Марата.
— Потому что это ты... — он опускает руку, сжимает мой сосок, — сиськи уже стоят. Ты плохо маскируешься, девочка. Без лифчика по улице шастаешь. Атата надо сделать.
— Не надо... — шепчу, кончиком языка проводя по верхней губе.
Играю. Где-то на задворках сознания понимаю: шутить с таким, как Марат, нельзя. От него лучше бежать. Но меня уже поймали... да и я сама отчаянно желаю попасть в их сети.
— Пиздец... блядь... — он ругается, затем снова целует, — что ты со мной делаешь, перчинка.
— Ооо... ааа... ммм, — начинаю громко стонать, когда его рука ныряет в мои джинсы, — не надо... не здесь...
— Похуй. Я хочу тебя. Быстро снимай штаны.
— Что?
— Трахну тебя, — он его прямолинейности голова идёт кругом.
Замираю.
— Давай, Карри, снимай джинсы. Я хорошо тебе сделаю, тогда же сделал. Быстро! Не могу терпеть...
Он приспускает брюки. Его толстый алый член уже готов. Боже! У меня есть шанс сбежать. Без штанов Марат за мной не погонится. Но я кладу пальцы на пуговицу своих джинсов. Не спуская взгляда с мужчины, расстегиваю. Вжжик! Молния расходится.
— Умница моя... давай... блядь, быстрее! Не могу... сука... я дрочил на тебя каждую ночь, перчинка, — рычит он, пока я медленно стягиваю брюки.
Что уж стесняться? Я и сама бесстыдно ласкала себя, вспоминая его член.
— Издеваешься... ясно... мне нравится, — он обхватывает рукой ствол, бродит голодным взглядом по моим голым бёдрам, — садись на меня.
— А бельё...
— Похуй на трусы, иди ко мне! — мужчина хватает меня и рывком сажает на себя.
Тут же утыкаюсь носом в его шею. Нюхаю. Приятный медовый аромат с лёгкой ноткой корицы. Его жесткая темная щетина царапает моё лицо. Сжимаю пальцами голубую рубашку. Мужчина рваными движениями сдвигает мои трусики в сторону.
— Блядские трусы... прав был Яр... — хрипит Марат, — будешь с нами голая.
— Ааа! — кричу, когда горячий член врывается в мою истосковавшуюся киску, — ммм... боже мой! АХ!
— Пиздец... Карри, ты нечто... — шепчет, целуя мою шею, — сладкая перчинка. Так бы и трахал тебя сутками. Такая узкая...
Стискиваю руками широкие мужские плечи, впиваюсь ногтями в его кожу. Мне безумно хорошо. Я полностью принадлежу ему. Или не полностью? Ведь какая-то часть меня тянется к Яру. А другая отдаётся Марату. Не понимаю!
— Не могу... ах... боже... сильнее! — кричу, пытаясь поймать накатывающий оргазм.
— Ты такая мокрая... блядь... сейчас кончу, перчинка... но ты первая... давай... оседлай меня как следует...
Машина ходуном ходит. Совершенно бесстыжее и порочное действо.
Внезапно Марат замирает. А я ёрзаю, потому что чувствую, как заветный пик стремительно отдаляется.
