— Бо-о-оже-е-е!! — вою и поднимаюсь.
Хочу обойти его, но тут же впечатываюсь в мужскую грудь. Руки по-хозяйски сдавливают мою талию:
— Какого хуя ты брыкаешься? Нет, чтоб лечь и покорно ножки расставить, так она блять еще и коготки выпускает. Считай, что дочка поехала на уикенд к папочке. Будешь себя хорошо вести, получишь ее через неделю.
— Ты меня шантажируешь?
— Нет, иду на уступки, которые тебе дорого обойдутся!
— Ты в своём уме? Ты сейчас ломаешь мне жизнь и говоришь, что я сама в этом виновата?
— Да!
Непробиваемый!
Такие вообще бывают? Да! Вот он... предо мной!..
— Ты самая настоящая мразь! Меня воротит от тебя! — выплёвываю каждое слово ему в лицо.
— А мне похуй! — больно сжимает ягодицу. — Ведь сейчас «самая настоящая мразь» получит приват.
— Догола! — проталкивает меня в этот злачный кабинет и как бы, между прочим, напоминает, что обычный приват его не интересует.
Остаюсь стоять на месте, обнимая себя руками, наблюдая за его резкими нетерпеливыми действиями.
С момента моего последнего визита, здесь значительно прибыло мебели.
Мужчина ногой, отталкивает в сторону небольшой столик и тот врезается в деревянный стеллаж. Затем, он усаживается на диван, утопая в кожаной обивке. Несколько минут скользит пальцем по экрану монитора и тишину заполняет один из саундтреков к фильму «Пятьдесят оттенков серого», а именно «Put A Spell On You».
— Похоже, ты не смотрел «Триста шестьдесят пять дней»? — ухмыляюсь.
Дура! А если смотрел? Сама же себе масло в огонь подливаю.
— Я и эту дичь не смотрел, просто БДСМ мне ближе. — Раскидывает руки вдоль спинки и взглядом указывает на пустующее место между его ног. — Пока что я ещё жду, Кира, но не заставляй меня подниматься и за волосы сюда тянуть.
Кира... с его уст мое имя звучит как оскорбление. Урод!
Откуда вообще берутся такие самовлюблённые мудаки? Как должна была воспитать улица, я уже не говорю о родителях. Родители бы такого не допустили. Чтобы человек был без каких-либо самых крошечных моральных принципов, сострадания и чувства самосохранения. Кажется, ему море по колено или даже океан... он не боится, что за все в этой жизни придётся отвечать?
Мирослав до сих пор выжидающе смотрит, и как только дёргается с места, я делаю шаг к нему. Снимаю шпильки и разминаю ступни.
Не дождётся он сегодня длинных ног.
Поворачиваюсь к мужчине спиной и широко растравляю ноги. Прогибаюсь и обратно выныриваю. Вывожу бёдрами восьмёрки, закидывая волнистые волосы на одно плечо обнажая спину. Разворачиваюсь и, на носочках крадусь к нему. Останавливаюсь между широко разведённых колен. Наклоняюсь и веду вверх, туда, где виднеется бугор в районе ширинки.
Мирослав отлипает от спинки дивана, и ледяные руки ложатся на мои бёдра, а взгляд приковывает. Удерживает мое внимание на чёрных омутах.
У него постоянно расширенны зрачки. Не могу понять какой у него цвет глаз.
Выпрямляюсь, и он сам начинает раздевать меня. Расстегивает пуговицу, цепляет «язычок» расстегивая молнию. Нетерпеливо стягивает с меня дешёвку, оставляя в нижнем белье и капроновых чулках в крупную сетку. Снова падает на диван.
Извиваюсь между его ног, ощущая чужие прикосновения. Каждый раз дергаюсь, потому что не привыкла к такому. Если бы это все происходило в другой обстановке, а точнее в «VO», его бы давно вышвырнули отсюда и месяц не пускали в клуб. Но сейчас я не в клубе, сейчас я в частном доме за городом. Во владениях самого Сатаны и если хозяин захочет приват с продолжением — он его получит. И никто этого мужчину не сможет остановить.
