– Исмаил-ага, как у нас в Гвардейском?
– Все нормально. Оружейные комнаты забиты под завязку. На складах есть амуниция, обмундирование, оружие и боеприпасы. Если будет команда, то база может вооружить и снарядить в поход не меньше шестисот бойцов. Насчет конторы, сам видишь, – адыгеец махнул рукой по воздуху, мол, любуйтесь трудами, – само здание готово, а большая часть помещений пригодна для работы и жилья.
Открытая часть совещания окончена и без доклада остается только Калуга. Каждый из присутствующих знает, что с финансистом я общаюсь отдельно и один на один, так с самого создания компании повелось, и так продолжается, по сей день. Можно отпускать руководителей, но в их глазах по-прежнему вопрос, и я говорю:
– Вижу, что вас интересует, камрады. Почему мы увеличиваем численность своих боевых подразделений? Так?
В ответ слова, что, да, так и есть, народ желает знать, что их ожидает в будущем. Рад бы ответить своим боевым товарищам в развернутом виде и с подробностями, но я их и сам не знаю.
– Все, что я могу вам сказать, это то, что полковник хочет поручить нам некое дело, а какое, я пока и сам не в курсе. Получен приказ, до начала весны увеличить количество воинов как минимум вдвое, и на этом все. Сегодня я с ним встречаюсь, и может быть, будет более конкретная информация по предстоящим планам.
– Понятно, – откликается командир гвардейцев Кум.
– Ясно, – поддерживает его Игнач.
Остальные молчат, и только понимающе кивают головами. Раз так, и все меня понимают, пора прощаться:
– Тогда, совещание окончено и все свободны.
Гремят стулья, люди покидают кабинет, и в нем остаются только двое, Калуга и я. Финансист подвигается ближе и протягивает мне серую кожаную папку с затейливым шитым узором на поверхности. В папке отчеты и бумаги, которые я должен просмотреть и подписать, но это потом, а пока я интересуюсь нашим финансовым положением:
– Что скажешь, казначей, как у нас с денежным запасом?
– С золотой казной все нормально – ее практически нет. Все деньги вложены в проекты, строительство базы и растрачены на жалованье бойцам, рабочим и служащим. У меня осталось только семьсот монет наличкой, и если не будет новых поступлений, то придется продавать акции. Полный отчет в бумагах, – Калуга кивает на папку, – но если коротко, то очень много «конфов» съел твой поход за море и новый проект.
Про неудачный поход в Румынию понятно, а насчет проекта уточняю:
– Это автомастерская Ивана Штеменки?
– Да, она самая. Во-первых, пришлось в столице здание откупить и для мастеровых людей с их семьями общежитие построить. Затем закупили станки и оборудование, а это все обошлось в очень приличную сумму.
– И как перспективы этого дела?
– В будущем, ремонт частных автомобилей, которые со всей Конфедерации к нам потянут, доход принесет и он будет очень хорошим, но пока это чистый убыток, и отдача начнется только в следующем году.
– Ну, это понятно. Как вообще, рабочие довольны житьем-бытьем?
– Да, конечно довольны. Сектантов под боком нет, зарплату платят исправно, жилье получше, чем в Дебальцево, так что не горюют, и работать, готовы с полной отдачей. Как пример, наш автопарк так отреставрировали, что, на мой взгляд, лучше наших автомобилей в столице и нет.
– Вот в это я не поверю. По любому, в ГБ, у диктатора и на заводах, мастера более профессиональны.
– Так не равняй их и нас, я говорил только о частных кампаниях.
