– М-м… – задумалась Катя. – Значит, она врет. Честно говоря, я просила не сообщать тебе, что поехала в Мытищи. Вот она и несла всякую дурь тебе по телефону. А мне почему ничего не сказала? – И она тут же ответила на свой вопрос: – Потому что ей лень было, чертовой корове, и она знала, что мне твои проверки не понравятся. Сплошная дипломатия, тайны мадридского двора.
– Но почему ты не хотела, чтобы я знал, что ты поехала в Мытищи? – раздраженно спросил он. – Тоже мне, тайна! Какие-то глупые у тебя тайны, Катя. Или ты думала, что я буду тебя ругать, что ты отлучилась с рабочего места?
– Лучше бы ты ругал, чем ревновал, – вздохнула она. – А я знала, что ты будешь ревновать. И сейчас уже ревнуешь.
– К кому? – Он закурил сигарету, сунул в карман зажигалку и встал. – Пойдем, уже поздновато… Разболелась голова, чувствую себя жутко.
– Приедешь домой, прими цитрамон, – сказала Катя, думая про несчастную зареванную Лику. – Помогает, как ни странно. Копеечная таблетка, а пользы – на миллион.
– Не в цитрамоне дело…
Они вышли на улицу, и она удивилась, заметив, как его передернуло. «Замерз, что ли? – подумала она, садясь рядом с ним в машину. – Но почему бы ему замерзнуть, ведь он совсем не промок под дождем. А ветер не такой уж холодный. Я-то не мерзну, а я мерзлячка. И вид у него совсем больной».
Внезапно Дима оглушительно чихнул. Потряс головой и тут же пошел на обгон идущего впереди автомобиля. Катя терпеливо выдержала эту изнурительную операцию, и когда Дима победил и вырвался вперед, на свободное пространство, заметила:
– Когда ты умудрился простудиться? Тебе надо срочно залезть в ванну. Иначе полетит вся твоя Куба и робинзонада ко всем чертям.
– Ничего страшного. – Он мрачно смотрел прямо перед собой. – Мне наплевать, мне просто обидно, что от тебя человеческого слова не услышишь. Другая бы пожалела, что ли. А ты как доктор – прими таблетку, ложись в ванну, иначе не сможешь работать.
– Тем и отличаются необитаемые острова, – пробормотала Катя, глядя в окно. – Не слишком-то там весело.
Они молчали, и когда он довез ее до дому, попрощались отрывисто и прохладно.
Муж был дома, но навстречу Кате не вышел. Она мельком взглянула на часы. «Да, поздно, – отметила. – Но это в порядке вещей. Его-то я упрекаю, а сама…» Она сбросила туфли и заглянула к нему в комнату. Он лежал на диване и смотрел телевизор. Свет был потушен, и его лицо в отблесках экрана казалось зеленоватым, почти мертвым. Он едва повернул голову в ее сторону:
– Привет. Тебе звонила какая-то женщина.
– Кто? – спросила Катя. – Не Ирка, нет?
– Ее голос я знаю. Другая. Она просила тебя позвонить ей. Оставила телефон.
Катя прочла номер на бумажке, которую подал ей Игорь.
– Так ведь это Ира, – пожала она плечами. – Ее номер.
– Ну, может быть, и она, – вяло отозвался он. – Может, не узнал. Голова болит. Кажется, я простудился.
– Да что вы все как сговорились, – вздохнула Катя. – Прими что-нибудь. Бисептол выпей. Две таблетки. Промок, что ли?
Только тут она заметила на стуле его одежду. Под стулом была небольшая лужица – судя по ней, Игорь вымок до нитки.
– Повесил бы в ванной. – Она пощупала скомканные брюки. – Все испортится.
– Прости, я сейчас…
Он сделал движение, чтобы подняться, но она остановила его. Ей стало почему-то жаль мужа.
– Лежи уж. Сама повешу. Давно она звонила?
– Час назад.
Катя развесила мокрую одежду в ванной на батарее и отправилась в кухню звонить. Тут же отозвалась какая-то женщина. Это явно была не Ира, и Катя очень удивилась. Ира жила одна, с сыном.
