Клим приносит Регине горячий чай, они сидят, прижавшись друг к другу. Он уже почти год как работает на придорожном сервисе, держит десяток кур. В их доме есть кухня-гостиная-прихожая и спальня. Сорок квадратных метров деревянного тепла и уюта. По городским меркам неприлично мало. По настоящим человеческим – очень много, если у тебя есть возможность любить.
– Перед инсценировкой я написал Лике письмо. Решил всё-таки предупредить её о наблюдениях служб безопасности. Чувствую, скоро она присоединится к нам. Мы же тоже начинали с осознания травмы, что нас лишили мамы.
– Я сомневаюсь. В ней всегда было слишком много холодных амбиций. Она идёт к своей цели, к получению желаемого и порой не видит цены. Предупреди Марго, чтобы не раскрывала наших имён. Лика запросто может сдать нас службам.
– Марго дала ей подставные контакты. Проверим.
Регина устраивается поудобнее и с наслаждением поглощает ещё один кусочек хлеба с маслом. Обнимает Клима. Сейчас они навёрстывают всё время, потерянное на встречах украдкой. Постоянно скрываясь, постоянно в бегах, изобретая всё новые способы уворачиваться от государства и его всевидящих служб. За это время они успели создать сеть помощи таким же, как они. Они поддерживают в Приграничных зонах тех, кто тонет в алкоголе, наркотиках, кто уже не в силах самостоятельно справиться с последствиями медикаментозных вмешательств, тем, кто сломался под гнётом тяжёлой работы и осознанием собственной никчемности.
Женщина даёт ребёнку жизнь, и только кроха успевает получить глоток из реки сладкого материнского молока и тепла, как оказывается выброшенным в одиночество, холод, голод и темноту смерти. Выживая и взрослея, дети ищут и узнают только одних маму и папу – Новое Государство и его Правителя во всей их силе и могуществе.
Авторитет Правителя беспрекословен, его решения безапелляционны, и его любовь зарабатывают все граждане страны, заполняя зияющую пустоту, рану утраты первой и самой важной любви.
30.03.2220 Фудзиград, Сектор № 5, детский хоспис
Сегодня Михаил заканчивает рано. Сидит в кабинете и разбирает бумаги – личные дела сотрудников. В этом месяце у троих заканчивается срок принудительных работ. Он всегда с интересом наблюдает за этими людьми. Одни приходят и уходят бездушными манекенами. Ни маленькие детские ручки, ни крошечные глазки, в которых угасает жизнь, не способны растрогать их. Другие, совершив ошибку и дрогнув под каким-то порывом чувств там, в жизни города, здесь изо всех сил исправляют её и давят в себе ростки человеческого. В третьих искра разгорается в настоящий пожар. Они проходят боль и осознание потери, они достаточно смелы и сильны, чтобы столкнуться с этим селевым потоком и выстоять. Таких людей Михаил практически не встречает.
Он уже давно одинок и разговаривает лишь с «личными делами». Каждый вечер просматривает их, общается с ними как со своими друзьями и не торопится возвращаться в комнату в общежитии при хосписе. В этой комнате его неизменно ждёт фотография той, которая могла бы всё изменить. Но предпочла остаться в другой жизни.
Много лет потребовалось Михаилу, чтобы смириться с этой болью. Хотел воевать, крушить и доказывать, пока не понял всю тщетность: спасать человека, не желающего быть спасённым, – бессмысленно, учить любить того, кто сам забетонировал своё сердце, – беспощадно. Пытаясь достучаться сквозь толщу камня, он разбивал самого себя.
